Дарья Донцова - Кто в чемодане живет?

Илья обрадовался и согласился. Но ему весь план не сообщили. Нина не собиралась к отцу и бабке возвращаться. Мирон хорошо зарабатывал, он снял квартирку в Москве. Нина собиралась там жить, но сначала брат с сестрой решили Галину Михайловну припугнуть. Внучка ей эсэмэс послала. «Помоги. Я в избе, в деревне Коклюшки заперта». Мирон оделся в футболку, как у Нины, и джинсы. Стен был не крупным, но все равно больше девочки, та совсем мелкая, хоть и длинная, майку он специально в магазине купил, там на ней нужную надпись сделали. Парик нацепил, у него их были горы для вечеринок. Ну и что получилось? Галина Михайловна на своей машине прикатила.

– Она умеет водить? – уточнил я, вспоминая, как старуха говорила мне про шофера, который много лет в семье служит.

– Я ее за рулем видела, – хмыкнула Лариса, – сто лет в обед карге, а ловко с тачкой обходится. Ребята услышали шум мотора. Нина спряталась в шкаф, Мирон лег на кровать, лицо прядями парика прикрыл. Они как рассчитывали? Бабка войдет, начнет звать: «Нина, Нина!» Увидит на кровати человека, приблизится, примет в полумраке Мирона за внучку, наклонится, чтобы посмотреть на нее, и тут Мирон ее схватит, на кровать опрокинет, удержит. Нинка из гардероба выскочит, свяжет старуху. Брат с сестрой потребуют от Галины всю правду про борьбу Карефу рассказать. Пригрозят: если не будешь откровенной, убьем, закопаем тело, никто его не найдет, все будут думать, что бабка ума лишилась, на улице заблудилась и сгинула. Часто такое случается, пенсионеры постоянно пропадают. Галина испугается и признается. Диктофонная запись останется у ребят, они Лапиной объяснят:

– Не смей искать Нину, не пытайся ее в семейный бизнес втягивать, иначе аудиозапись в полицию передадим, вас с Игорем посадят.

Потом они уедут. Рано утром появлюсь я, прикинусь, что заблудилась и, чтобы правильную дорогу найти, в ближайшую избу войду, а там… старуха на кровати связанная. Я освобожу Лапину и в Москву вернусь. Нина поселится в снятой квартире, домой никогда не вернется, они по-прежнему будут с братом вечеринки устраивать, а я выйду замуж за Мирона. Все лучше некуда сложится.

Я не склонен осуждать чужие, пусть даже идиотские поступки и планы. Но тут я не сдержался:

– Это просто бред. Он мог прийти в голову только девочке-школьнице и парню, у которого нет ни малейшей сообразительности.

– Глупее я ничего в своей жизни не слышал, – подхватил Василий, – даже в идиотском сериале такой сюжет не прокатит. Нет смысла объяснять, где в «гениальной» задумке прорехи, потому что вся идея – одно сплошное кретинство. Нина тупая! Мирон кретин!

– Мирка был очень умный, – оскорбилась Лариса, – не смейте мертвого обижать. Как вам не стыдно!

Василий замолчал, вместо него заговорил я:

– Простите нашу эмоциональность. Ваш план не удался? В избе нашли сумку, в ней пропуск в институт на фамилию Бумагиной. Когда вас спросили об удостоверении, вы соврали, что у вас украли сумку с документами. Но теперь понятно, что вы приезжали в деревню! Да?

Лариса кивнула.

– Я вошла в избу, крикнула: «Эй, хозяева, заблудилась я. Подскажите, где поворот на Москву. Не туда заехала». А в ответ тишина. Я удивилась, ожидала, что Галина Михайловна закричит: «Помогите». Я зажгла фонарь, поднесла к кровати, а там… Ой, не могу говорить об этом.

– Не надо, – согласился я.

– Мирон лежит, – зашептала Бумагина, – лица нет… разбито вдребезги… По одежде я поняла, что это он. Побежала во двор, мне плохо стало. Свою машинку я оставила в начале улицы. Подумала, так правдоподобнее выглядит, заблудилась вроде, подъехала к селу и пошла жителей искать. А сейчас хочу к автомобилю бежать, но ноги не слушаются. Кое-как за забор выползла, ноги от щиколоток до коленей словно из манной каши, на землю опустилась и вдруг… Из-за избы малолитражка выскочила. Она стояла так, что я ее не видела. За рулем Галина Михайловна сидит, на улице уже рассвело, она окна в обеих передних дверцах опустила. Меня бабка не заметила, я в траве сидела за кустом, зато мне ее шикарно видно было. Чуть не умерла от страха, дошло до меня, что бабка Мирона убила, Нину увезла. Сзади у нее все наглухо затонировано, не понятно, кто там на сиденье сидит, но Нинка точно там должна быть, больше негде ей находиться.

Лариса разрыдалась.

– Вот и все. Я кое-как поднялась, добрела до машины, за руль плюхнулась, по шоссе порулила. Езжу я не очень бойко, права полгода назад получила, машинка у меня старая, купила подержанную, совсем недорого. Пока по дороге плюхала, поняла, что произошло. Наверное, старуха сообщение не сразу заметила. Нинка его в десять вечера отправила, она как предполагала: Галина увидит текст, живо покатит, максимум в полночь в селе окажется. На улице темно будет. Но, похоже, бабка эсэмэску под утро увидела, часа в четыре, и полетела. А мне Нинка строго к семи прикатить велела. Вот мы чуть и не столкнулись. Как до Москвы добралась, не помню. Как сумку посеяла, понятия не имею, она у меня на плече висела, маленькая такая. Понятно, что в деревне обронила, но возвращаться туда даже под страхом смертной казни не стала бы. Хорошо, что я машину не заперла, ключи там оставила, у меня они все на одном колечке: от дома, автомобиля. Я на квартиру, которую Мирон снимал, приехала, свои вещи живо собрала, кое-как по пакетам распихала и вот сюда в мамину нору вернулась. Вечером мне тетка позвонила и спросила: