Дарья Донцова - Хеппи-энд для Дездемоны

Ника вскинула правую руку, завуч шарахнулась в сторону.

– Не бойся, - вдруг сказала Терешкина. - Посмотри, нравится?

Ермакова прикусила губу, к ее горлу подкатил горький ком, руки похолодели, глаза невольно наполнились слезами.

– Шикарно? - Ника вертела перед коллегой пальцами. - У меня таких много. А часики? Настоящий раритет, сорок два брюлика. И шубка не из норки, это соболь. Хочешь такую?

Нервы Ирины Сергеевны не выдержали, слезы потоком хлынули по щекам.

– Ой-ой-ой, как у нас все запущено, - протянула Ника. - Иди сюда.

Дальнейшее Ермакова помнила смутно. Терешкина втолкнула ее в симпатичную иномарку, сама села за руль, довезла завуча до МКАДа, свернула на проселочную дорогу… В конце концов женщины очутились около милого загородного домика.

Особняк был небольшим и скромным, но Ирине он показался дворцом.

– Входи, - приказала Ника и отперла дверь.

Ермакова безропотно вошла в прихожую, получила тапки, проследовала в просторную гостиную, села в кресло и тут только обрела дар речи.

– Это все твое?

– Думаешь, я, как Машенька из сказки про трех медведей, забрела в чужую избушку? - засмеялась Ника. - Естественно, мое.

– Зачем же тогда тебе в школе за копейки работать? - изумилась Ирина.

Ника ухмыльнулась.

– Не скажи, в гимназии отлично платят.

– Неужели тебе муж на булавки не дает? На брюлики отсыпает, а на кино сама зарабатываешь?

Ника села около Ирины.

– Мой Василий идиот. Оклад в пять тысяч рублей - предел его возможностей.

– А это откуда? - обвела Ермакова рукой гостиную. - Сколько в доме этажей?

– Один и мансарда. Не очень много.

– Офигительно! - перешла на сленг подростков завуч. - Кто подарил тебе хоромы?

– Сама заработала, - пояснила Терешкина.

– Только не говори, что нашла миллиард на дороге, - съехидничала Ермакова.

– Нет, конечно, - ухмыльнулась Ника. - Ладно, похоже, нас судьба специально вместе свела. Скажи, ты хочешь иметь собственный дом?

– Мне на него за десять жизней не насобирать!

– Ответь, хочешь особняк?

– Да!

– А камушки? Настоящие рубины и изумруды, да не просто мерить, а покупать?

– Да, - в изнеможении подтвердила Ирина.

– Отлично, - потерла руки Терешкина. - Еще скажи: ты задумывалась о старости? Знаешь, какую пенсию нам государство за честный труд даст?

– Несколько тысяч.

– Рублей! - уточнила Ника. - С голоду можно подохнуть, на кефир не хватит. У тебя есть на кого рассчитывать?

– Муж не опора, - неожиданно разоткровенничалась завуч, - сын женат, там супруга очень бойкая, двое детей подрастают.

– У меня аналогичная ситуация, - кивнула Терешкина. - Васька долдон, давно бы его бросила, но только лучше иметь статус замужней дамы. Дочка жуткая эгоистка, она стакан воды не принесет. Вот я и решила сама о себе позаботиться. Шутку с ними сыграю. Еще немного, и я сделаю милой семье ручкой! Смоюсь в тихое место на море, куплю домик, заживу спокойно одна, мужики только приходящие будут. Я женщина горячая, секс люблю, а от Васьки толку нет. Короче, впереди у меня сплошное счастье! Хочешь мой совет?

– Говори, - прошептала Ирина.

– Приобрети недвижимость, она безостановочно дорожает, - деловито заявила Ника. - Деньги надо вкладывать в дома! Потом продашь - и к теплой воде. Утрешь нос всем. Что тебя хорошего ждет? Станешь за мужем горшок выносить, внуков на горбу тянуть! Главное, никому ни слова об имуществе. Мои ничего не знают! То-то им сюрприз будет, когда исчезнет мамочка. Варила кашку и смылась!

– У меня нет денег! - закричала Ирина. - Перестань издеваться.

– Появятся, - рубанула Терешкина. - Если будешь меня слушаться, получишь полный пакет. Вторую половину жизни проведешь в шоколаде. О’кей?

Ермакова прижала к груди кулаки и посмотрела на меня.

Я с огромным трудом пришла в себя.

– У Ники имелся дом?

– И очень хороший, - подтвердила завуч.

– Невероятно!

– Почему?

– Терешкина постоянно жаловалась на безденежье.

– Ну не могла же она рассказать правду.

– Ника очень скромно одевалась.

– Это ловкая маскировка.

– Верится с трудом. На прошлый день рождения я ей подарила золотые сережки, не очень дорогие, так Никуша заплакала от радости, - бубнила я. - А Вера! Ее дочь не имела хорошей одежды. У них порой с матерью скандалы случались. Дочка нападала на родительницу, требовала обновок, а Ника парировала: «Не в шмотках счастье». Впрочем, иногда они ездили на рынок и там приобретали Верочке дешевые вещи.

Ермакова встала и начала ходить между письменным столом и окном.