Галина Куликова - Будьте моей вдовой или Закон сохранения вранья

Криво усмехнувшись, Дима плюхнулся на стул.

– Что будем заказывать? – холодно глядя на Диму, спросил подошедший официант.

– Проваливай! – рявкнул тот. – Когда проголодаюсь, позову. Хотя нет, стой!

Он расправил салфетку с сердцем на столе, свернул ее в четыре раза и, сдобрив купюрой, распорядился:

– Отнеси вон за тот столик!

Официант с безмятежной физиономией двинулся в указанном направлении. Поскольку он видел, что на салфетке нарисовано сердце, то, ничтоже сумняшеся, подал записку Веронике.

– Это вам! – сказал он безо всякого выражения.

Дима в это время, метнувшись к барной стойке, опрокинул в себя рюмку водки. Проходя мимо, официант, посланный с поручением, отчитался:

– Записку я отдал. Дама в полной растерянности.

– Какая дама?! – взвился Дима. – Это надо было отдать ее спутнику, ты, болван! Немедленно пойди и все исправь!

Он сунул официанту еще одну купюру, и тот, с жалостью посмотрев на него, поплыл обратно. Между тем, пока Дьяков пил водку, за облюбованный им столик уселся молодой человек в клетчатом пиджаке с шейным платком под рубашкой. Ожидая, пока ему принесут карту, он разглядывал интерьер ресторана, сложив ручки под подбородком.

Пунцовая Вероника между тем комкала салфетку с Димиными художествами и заикающимся голосом расспрашивала Каретникова о том, что лучше заказать из горячего. Ей пришла в голову мысль, что где-то здесь находится Бороздин. Кому бы еще могло прийти в голову передать ей такое?

– Извините, – сказал официант, нависая над Вероникой. – Я ошибся. Это записка для вашего спутника.

Он взял скомканное сердце с припиской «Я тебя люблю!» и передал Каретникову.

– От кого это? – спросил тот, прежде чем развернуть.

– От молодого человека за соседним столиком.

Каретников прочел записку, потом перевел глаза на соседний столик. Вероника повернулась и проследила за его взглядом. Молодой человек в клетчатом пиджаке, заметив интерес к своей персоне, пошевелил бровями и широко улыбнулся.

– О господи! – пробормотала Вероника, потирая виски.

– Какой-то глупый розыгрыш! – пробурчал Каретников и сунул салфетку в карман.

В этот момент в поле его зрения попал Дьяков. Заметив, что шеф смотрит на него, Дима принялся кривляться перед барной стойкой, вытягивая губы трубочкой и обнимая воображаемую партнершу. При этом он отклячивал зад и делал странные вихляющие телодвижения.

– По-моему, вы не голодны, – сказал метрдотель, подходя к Диме. – В таком настроении вам лучше посетить дискотеку.

– В каком смысле? – не понял тот.

– В том смысле, что вам придется покинуть наш ресторан.

Когда Дьякова выставили на улицу, в кармане его пиджака запищал мобильный телефон.

– Алло! – крикнул он, пытаясь справиться с унижением.

– Что ты все это время пытался мне сказать? – раздался из трубки голос Каретникова.

Дима оторвал телефон от уха и возмущенно поглядел на него.

– Ты победила на конкурсе красоты? – восхитилась Зоя и приложила руки к груди.

Она была маленькой субтильной женщиной, которая со школы носила одну и ту же непрезентабельную стрижку и не пользовалась косметикой, считая, что никакие штучки-дрючки не сделают из нее Брижит Бардо. Ногти у Зои всегда были коротко острижены и покрыты бесцветным лаком. Она работала делопроизводителем в большой государственной конторе и считала себя образцом деловитости.

– Еще бы я не победила, – обронила Вероника, протопав на кухню. – Владелец фирмы, которая организовала всю эту байду, только что сделал мне предложение руки и сердца.

– Я за тебя так рада! – умилилась Зоя и даже обняла Веронику. Глаза у нее увлажнились. – И я уверена, что победила ты вполне заслуженно! Таких красивых девушек еще поискать! Значит, ты тоже выходишь замуж? Боря! – неожиданно закричала она. – Иди сюда! Вероника выходит замуж!

Через минуту на кухне появился Изюмский, который пощипал свою ужасную бороду и сказал:

– Здрасьте! Поздравляю вас. Кто же ваш жених?

– Его зовут Матвей Каретников, – ответила Вероника слегка растерянно. Она еще не была готова воспринимать Изюмского как члена семьи.

– Он владеет фирмой, которая строит загородные резиденции, – тотчас же пояснила для него Зоя. – Моей племяннице несказанно повезло. Представляешь, Матвей собирается снять для нее студию. Она будет писать картины, как и мечтала, не думая о хлебе насущном!

Изюмский покосился на Вероникину работу, которая висела тут же, на кухне, и неизменно портила ему аппетит, и с любопытством спросил: