Галина Куликова - Теорема счастья, или Сумасшедший домик в деревне

– Прив… Прив… – выдавила из себя она, вращая глазами. Глаза оказались темно-зелеными, цвета старого подорожника.

– Привет, привет! – холодно отозвался Никифоров. Он и вообще-то возражал против знакомства, а уж против знакомства, завязанного подобным образом, и подавно. – Так что? Какого черта вы приперлись в четвертом часу ночи?

– Привидение! – выпалила Полина и без спросу повалилась на козетку, которую бывшая жена Никифорова проглядела при разделе имущества. – Там, в саду, летает привидение!

– Дикое, но симпатичное? – насмешливо спросил он.

– Что?

– Оно, конечно, вздыхало и стонало?

– Н-нет, – покачала рыжей головой его новая знакомая.

– Как говорил Карлсон, грош цена тому привидению, которое не умеет как следует вздыхать и стонать. Что же в таком случае оно делало?

– Висело в воздухе, – немедленно ответила Полина. – И колыхалось.

Блестящий ум Никифорова, отточенный высшей математикой, тотчас выдал приемлемую версию: девица специально устроила представление, чтобы сойтись с ним поближе. Она видела его в окне, когда он упражнялся с гантелями, и потеряла голову.

– Меня зовут Андрей Андреевич. А вас? – поинтересовался он и вытянул губы трубочкой, как делал всегда, когда решал трудную задачу.

У него было скуластое лицо с мощным лбом и куцей челкой, похожей на примятую траву, вылезшую из-под снега. И колючие умные глаза, оттененные короткими ресницами.

– Полина, – покорно ответила девица, теребя пуговицу на своей марсианской пижаме.

– Где вы ее взяли, эту пижаму? – спросил Никифоров, упорно не желая возвращаться к привидению.

– У нас у всех такие.

– Где это – «у нас»?

– В доме престарелых.

Никифоров отказывался верить, что девица все-таки – того, поэтому уточнил:

– Вы что же, прямо смолоду туда вселились? Забили, так сказать, место?

– Да нет, – встрепенулась она. – Я там работаю. То есть работала. То есть… Я, конечно, куплю себе другую пижаму, когда накоплю денег.

Естественно, она была не в себе, иначе никогда не ляпнула бы ничего подобного. Никифоров хотел заметить, что в процессе накопления денег лучше спать вообще без пижамы, но решил, что девица может истолковать эти слова по-своему, и хмыкнул.

– Я проснулась, посмотрела в окно, а там… Там… – Она задохнулась, не в силах вымолвить самое ужасное.

– Привидение, – помог ей Никифоров. – Висит и молча колыхается.

Полина заподозрила, что он издевается, и, сдвинув брови, сердито сказала:

– Вместо того, чтобы хохмить, сходили бы и посмотрели сами.

– Я?! – искренне изумился Никифоров. – Зачем это я пойду?

– А вы что, не мужчина?

Вероятно, у нее были дремучие убеждения, что мужчина – рыцарь, защитник и все такое.

– Я мужчина, но не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово.

– То есть не пойдете?

– Нет.

– Тогда я останусь здесь, – твердо сказала рыжая девица и взялась двумя руками за ручки козетки.

Никифоров заложил руки за спину, как он делал это, когда читал лекции. Он чувствовал, что его снова втягивают в отношения, и соображал, как этому помешать.

– Ладно, – сообщил он наконец. – Я провожу вас до дому и погляжу, что там. Но после этого вы от меня отстанете, о’кей? Обещайте, что не явитесь утром с букетиком маргариток и большой человеческой благодарностью за помощь. Если у вас кончится сахар, не постучите в дверь с пустой чашкой и заискивающей улыбочкой на лице. Когда у вас перегорит лампочка, вы вызовете электрика, а не меня. Я доступно излагаю?

– Привидение, – вместо ответа коротко напомнила Полина. – Вы можете пропустить самое интересное.

Никифоров молча повернулся, достал из ящика стола мощный фонарь и первым вышел из дому.

– Где конкретно вы его видели? – спросил он, легко перепрыгивая через незначительные препятствия. – С другой стороны дома?

– Да-да, в том саду, что отделяет наш участок от следующего.

– Там высокие деревья, – заметил Никифоров. – Сосны в том числе. Может быть, на ветке сидела большая птица?

– Оно было гораздо больше, чем птица, – не согласилась Полина.

– Насколько больше?

– Оно такое, как вы. Только намного толще.

– Отлично! – саркастически пробормотал Никифоров. – Метр девяносто рост и килограммов сто двадцать вес. Если оно на меня навалится, вряд ли я выйду победителем из схватки.

Они обогнули дом и вышли в сад, разделенный низким забором на две равные части. Никифоров включил фонарь и поводил лучом туда-сюда.

– Привидение находилось на вашей половине сада?