Дарья Донцова - Зимнее лето весны

– Тьфу, дура! – обозлился шофер. – Предостеречь хотел. Да у меня дочь старше тебя! Какие кусты?

Пассажирка захихикала.

– У мужиков одно на уме! Если, конечно, кой-чего пониже пояса можно умом назвать. Знаешь, как меня зовут?

– Вылезай живо! – рявкнул таксист.

– Я Таисия Денисова, – торжественно объявила девица, – актриса театра «Занавес»!

– Давай уматывай, актриса…

– А с нами, с Денисовыми, никогда ничего плохого не случается! – возвестила Таисия и вышла из машины.

Заплатила странная пассажирка очень щедро, вела она себя по-идиотски, потому Тухтин и запомнил ее.

Через пять дней шофера вызвали в ментовку, где противный молодой лейтенант учинил ему допрос. Парня интересовала та самая полусумасшедшая девица. Тухтин ответил не всю правду. Сообщил, что его вызвал некий Кирсавин, телефон которому, вероятно, дала Кира, но сам ничего не нарушал: зарегистрировал поездку у диспетчера, что можно проверить. В машину села женщина, назвалась Таисией Денисовой, отвез ее в парк. Все!

Мент заставил Тухтина десять раз повторить рассказ, потом подписал повестку и хмуро сказал:

– Свободен.

– А че вызывали? – поинтересовался Петр.

Лейтенант поморщился.

– Таисия Денисова пропала. Ты, похоже, последний, кто ее видел.

– Понесло же девку ночью в стремное место, – вздрогнул Тухтин. – Небось изнасиловали и убили. Вы там поройтесь, небось найдете закопанную.

– Иди давай, – совсем посмурнел лейтенант, – без тебя тьма советчиков на шее сидит!

У Тухтина есть взрослая дочь, на его взгляд – безголовое существо, способное скакать на дискотеке всю ночь. Петр невольно примерил ситуацию на себя и ощутил укол совести. Зачем он разрешил молодой, ярко размалеванной дурочке пойти поздним вечером в темный Измайловский парк, у которого слава криминального места? Но, с другой стороны, что мог Тухтин сделать? Схватить странную девушку за руку и заявить: «Не ходи на свидание!»? Естественно, Таисия не послушалась бы шофера. Это в лучшем случае. В худшем заорала бы, стала звонить в милицию, обвинила Тухтина во всех грехах.

Совесть мучила Петра весь день. Масла в огонь подлила Кира, когда шофер сказал соседке:

– Клиентка, которую ты мне сосватала, пропала, выйдя из машины.

Фомичева кивнула.

– Знаю. Она актриса, из неизвестных, в рекламе снималась. Нам деньги заплатили в тот день, наверное, ее ограбили.

– Гример! – подскочила я на сиденье. – Вот откуда фамилия показалась мне знакомой! В ведомости на зарплату есть упоминание о Фомичевой!

Тухтин искоса посмотрел в мою сторону.

– Так че? Дальше говорить?

– Рассказывайте, – опомнилась я.

Спустя месяц после неприятного происшествия Петр купил газету и увидел огромную шапку: «Измайловский маньяк признается в содеянном». Статья была иллюстрирована жуткой фотографией, запечатлевшей изуродованную девушку.

Сердце Петра сжалось. Схватив «желтуху», шофер приехал домой, сунул бульварную газетенку дочери под нос и заорал:

– Дура! Ходишь невесть где по ночам! Посмотри, какой ужас стрястись может! Почитай, тут подробности описаны, как измайловский маньяк бедняжек мучил. Восемнадцать жертв на счету у гада, а может, и больше!

Дочь Тухтина скривилась.

– Папа, успокойся, этого мужика уже поймали. И вообще я замуж выхожу, за Валерку.

От последнего заявления у отца подскочило давление, и он живо забыл про маньяка. Надо внушить дочери, что ее Валера урод. Короче, у Тухтина возникли семейные проблемы, и мало-помалу он перестал испытывать чувство вины перед Таисией, которая явно стала одной из жертв преступника.

Больше у Петра никаких неприятностей с клиентами не случалось. В личной жизни тоже все устаканилось, Валера оказался не таким уж противным. Не успела дочь обрести статус замужней дамы, как Кира пришла к соседу и сказала:

– Дядя Петя, я накопила денег, хочу собственную квартиру приобрести. Если купите мою комнату, то у вас получится шикарная «трешка». Я дорого не прошу, добавьте к моему запасу денег, чтобы на «однушку» хватило.

Тухтин вытряхнул подкожные запасы, и ситуация разрулилась к обоюдному удовольствию.

Накануне отъезда Киры в свои хоромы устроили отвальную. Тухтин, хорошо приняв на грудь, погрозил Фомичевой пальцем:

– Ох, Кирка, умеешь ты тайны хранить! Собирала потихоньку на жилье, нам с Зиной ни словечком не обмолвилась. Чего иногда в долг просила, если сундук деньгами набивала?

– Молчи лучше, – стукнула опьяневшего мужа по затылку Зинаида. – Молодец, Кира, правильно поступила. Так люди и делают, зарплату планируют. Половину на питание и коммунальные услуги, четверть на одежду и всякие там прочие дела, а остаток в кубышку. И ее распечатывать никак нельзя. Иначе не скопить деньжат. Не, все правильно, запас – это святое.