Дарья Донцова - Зимнее лето весны

– Не знаю, – сердито откликнулась Лиза, – я на машине езжу, на дороге тоже несладко, пробки. Ну, хватит ля-ля! У нас новый ролик, и лучше бы Николаю на него не подписываться!

– Почему?

– Компания «Матушка» решила сделать рекламу, – принялась объяснять Лиза. – Лично мне никаких денег не надо, даже сама приплатить согласна, только бы «Матушка» вон убралась!

– Вредные заказчики?

– О-о-о… – простонала Лиза. – Сейчас узреешь…

Из коридора послышался звук шагов, и в студию, роняя на пол вешалку, влетел Жорик.

– Актеры прибыли, – запыхавшись, сообщил он. – Куда их заводить?

– Только не на кухню! – взвилась Лиза. – Кстати, если насрут на пол, сами убирать будете!

Я удивилась ее бурной реакции, в особенности меня смутил пассаж про отправление естественных потребностей на пол. Вроде в «Панде» есть санузел.

Но тут дверь хлопнула, и в студии очутилась… коза, белая, чистая, с острыми рогами.

– Ненавижу! – топнула ногой Лиза и унеслась прочь.

– Привет, – кивнул мне Жорик и указал на козу: – Правда, милая?

– Симпатичная козочка, – осторожно согласилась я. – А мы разве рекламу «пис-пис» вновь снимаем?

– «Кап-кап», – поправил Жорик. – Нет, с соками покончено, на повестке дня «Матушка».

– А ты здесь при чем?

– «Матушка» и «Кап-кап» – это один холдинг, – пояснил рекламщик. – Молоко и соки – близнецы-братья. А вот и курочки!

Рабочий в синей спецовке внес широкую клетку из проволоки, в которой кудахтали взъерошенные несушки.

– И свинки! – радовался, словно маленький, Жорик, увидав еще одну перевозку, на этот раз с хрюшками.

– Живо, живо! – заорал из коридора Фомин. – Айн, цвай, заняли места!

В студию медленно вползали сотрудники, мрачные, словно им предстояло не ролик снимать, а идти на казнь.

– Больше задора, господа, – хлопнул в ладоши режиссер, – строим сцену. Жорик, излагай сценарий.

Рекламщик вынул из папки листок, откашлялся и произнес:

– Тихое деревенское утро. Молодая девушка Фрося идет по двору. Все радуются жизни. Куры щебечут, поросята улыбаются. Фрося доит козу, коза счастлива. «Матушка, – говорит Фрося и отпивает из крынки. – Ах, как хорошо, матушка!» Конец.

– Текст писал дебил! – кинулась в бой Лиза. – «Молодая девушка Фрося»! Вам встречались старые девушки?

– Был у меня случай, – захихикал оператор, украсивший сегодня лысину широкополой соломенной шляпой, – попалась баба, лет сорока, оказалась… старой девой. Во прикол!

– Не о том речь, – оборвала его Лиза. – «Куры щебечут»! Они что, канарейки? «Поросята улыбаются»!

– Текст написан мной, – каменным голосом заявил Жорик, – сценарий победил на конкурсе, начальство в восторге. Если не нравится, можем поискать другое агентство.

– Не лезь в бутылку! – гаркнул Фомин. – В споре рождается истина. Лиза, заткнись!

– Молчу, молчу, – закивала та. – Понимаю, Жорик у нас – Шекспир, его править нельзя. Просто непонятно, как заставить несушку щебетать? Мы же обязаны добуквенно соблюсти «пьесу».

– Замечательно прокудахтают, – заверил Жорик.

– А улыбка поросенка? – не успокаивалась Лиза. – А счастливая коза? Как зритель поймет, что вонючая гадость рада до усрачки?

Не успело прозвучать последнее замечание, как милое животное встало в странную позу, задрало хвост… В воздухе поплыл омерзительный запах!

Лиза закатила глаза.

– Начинается!

– Где дебилки? – взвыл Фомин.

В комнату влетели долговязые девицы. Я невольно улыбнулась: парочка привыкла к такому обращению, у них выработался условный рефлекс. Очень часто люди стандартно реагируют на ключевые фразы, но со стороны их поведение выглядит смешно.

Не так давно мы с Олегом отправились в супермаркет. Купили там полную тележку продуктов, и Куприн, открыв багажник, начал сваливать в него пакеты. Супруг всегда сам осуществляет загрузку, мне он столь важную процедуру не доверяет. Я не спорю. Это бесполезно.

Не успела я расслабиться, как над площадью полетел раздраженно-визгливый вопль:

– Сколько можно возиться? Ну не идиот ли ты! Ничего не способен сделать быстро! Дома ребенок голодный сидит! Заводи драндулет!

Я невольно поискала глазами источник звука и увидела бабу в цветастом платье, понукающую своего супруга. Пожалела бедного парня, и тут случилось странное. ВСЕ мужчины, рывшиеся в багажниках, вынырнули оттуда и почти хором ответили:

– Сейчас, дорогая, еще пара минут – и едем!

Один Олег не обратил внимания на крик. Да и понятно почему: у нас нет детей. Вот она, стандартная реакция на внешний раздражитель! Бедные мужья даже не сообразили, что визжит не своя баба, а чужая. Ну прямо собаки Павлова! Раз орут – надо живо соглашаться и лезть за руль.