Дарья Донцова - Домик тетушки лжи

Молоков пожал плечами:

– Всякое бывает, такого могу порассказать, со стула упадешь!

– А как звали этого продвинутого мужика?

Кирилл нахмурился.

– Имя идиотское… М-м-м, Дормидонт… нет, погоди, Каллистрат… нет, нет, во: Бонифаций! Точно! Помню, там буква «ф» была! Бонифаций!

– И долго у тебя Поля вкалывала?

– Так до сих пор ее не уволил. Она уехала в мае жить к Кристалинским, июнь, июль ее не было, в августе отправилась отдыхать, вроде к матери в Америку моталась… В сентябре опять начала пахать.

– Они у тебя каждый день заняты?

– Ну, как получится. Иногда и раз в месяц выходит. От клиентов зависит. У меня много иногородних, явятся в Москву и заберут на три-четыре дня, потом свободна.

– То есть ты хочешь сказать, что у Полины было много свободного времени?

– До фига, они у меня еще и учиться успевают, и отдыхать!

Я засунула руку в волосы и принялась ерошить шевелюру. Ну Поля, Полечка… Ай да многостаночница! Везде успевала. И на Кирилла поработать, и к обеспеченным сыночкам поприставать…

Молоков проводил меня до «Рено» и предложил:

– Давай как-нибудь сходим в ресторанчик? Слушай, а зуб-то перестал болеть!

– Я и не сомневалась. Вот только завершу расследование, и погуляем, – ответила я.

– Хочешь, приезжай в «Ночной разговор»?

– Старовата я у тебя девочкой работать.

Молоков засмеялся:

– Зову как посетительницу, естественно, за счет заведения. Программа, правда, специфическая, зато кухня отличная… А насчет старости ты не права… Есть у меня парочка мужиков, западает только на дам элегантного возраста. Если скажу тебе, какие особы у меня служат, упадешь, не встанешь. Кроме свиристелок, держу еще и женщин, ну, скажем, бальзаковских лет… Так что, если захочешь подработать, милости прошу…

– Спасибо, подумаю, – ответила я и уехала.

Часы показывали пол-одиннадцатого утра, когда я, зарулив в кафе «Делифранс», купила кофе-коктейль и два круассана.

Я люблю эту торговую точку, расположенную возле метро «Маяковская», так же трепетно и нежно, как «Макдоналдс». Здесь чувствую себя в Париже, глядя на бегущую за окнами московскую толпу. Да и круассаны тут подают совсем такие, как во Франции. В остальных местах под этим названием вам пытаются впихнуть клеклые булки, а не нежные рогалики из тонкого слоеного теста.

Слопав выпечку, я подумала и позволила себе еще кусочек грушевого торта. Когда весишь чуть больше собаки, можешь разрешить себе излишества. Хотя смотря о каком псе идет речь. Снап и Банди намного крупнее меня. Я нахожусь где-то между мопсами и питбулем. Хуч весит четырнадцать килограммов, а Бандюша восемьдесят два, во мне же ровнехонько сорок восемь. Значит, если сложить вместе Хучика и Банди, и потом разделить на два, то получаюсь я. Ваша покорная слуга – среднее арифметическое от двух кобелей.

Грушевый торт исчез так же быстро, как и появился. Облизнувшись, я хищно покосилась на суфле из клубники, но потом все же решила: хватит. Вес у меня, конечно, небольшой, но печень может взбеситься и отомстить хозяйке, дорвавшейся до жирного теста. И вообще, следует прекратить обжорство и заняться делами. Сначала я набрала полученный от Кирилла телефон Вари Хоменко. Но трубку никто не снимал. Небось девушка на работе или шляется по магазинам. Ладно, займемся следующим вопросом.

Быстро потыкав в кнопки, я услышала бодрое:

– Слушаю.

– Женька, скажи пароль!

– Опять двадцать пять, – сердито ответил эксперт, – ни за что!

– Женюсик, – прочирикала я, – помнишь, ты говорил о чудо-скальпеле, английском, в бархатной коробочке? Ну тот, который дико дорого стоит в «Медтехнике» и с которым так здорово работать?

– И что? – осторожно поинтересовался Женька.

– Он твой.

– С ума сошла, да?

– Ну должна же я сделать тебе подарок к 25 де-кабря.

– Это что за праздник?

– Милый, ты совсем заработался, Рождество!

– Так не наше же, католическое!

Я вздохнула, не буду пускаться сейчас в теологическую дискуссию о том, когда и сколько раз появлялся на свет Христос.

– Ну, Женюсик, я живу полгода в Париже и, естественно, отмечаю и их Рождество. Так что радуйся! Скальпель твой, а теперь будь умницей, скажи пароль.

– Подожди, – буркнул Женька и положил трубку на стол.

Я терпеливо ждала.

– Липа, – сообщил приятель.

– Что?

– Ну пароль такой, липа.

– Спасибо, котеночек.

– Кушай на здоровье, – буркнул Женька.

Я вновь принялась терзать «Сименс». Тесно общаясь с Александром Михайловичем много лет, я узнала кое-какие секреты. В частности, этот. Когда сотруднику правоохранительных органов нужно уточнить домашний адрес какого-нибудь человека, милиционер набирает заветный номерок, называет свою фамилию, пароль и получает доступ к сведениям. Ну, на фамилию, предположим, наплевать, в МВД туча людей работает, не могут же девушки из адресного бюро знать всех? Зато пароль! Его меняют каждый божий день, вот ведь безобразие!