Дарья Донцова - Хождение под мухой

– Вот ведь тварь, – усмехнулся Лева, – думает себе что-то, небось мозги имеет.

– Мозгов-то у нее побольше, чем у иных людей, – сообщила, входя, Капа.

Сегодня на старушке красовались ярко-синие слаксы и ядовито-розовая водолазка. Немного смелое сочетание, если учесть ее возраст, но покажите мне статью в Конституции, где сказано, что даме после шестидесяти нельзя носить одежду контрастных цветов?

– Сосисочки совсем сварились, – удовлетворенно отметила Капа и ловко швырнула две штуки на тарелку.

Но они, попав на край, не удержались и шлепнулись на линолеум.

– Не поваляешь, не поешь, – бодро заявила никогда не унывающая старушка, – эй, Муля, топай сюда, харчи по полу рассыпаны.

Но прибежавшим на зов собакам не досталось ничего, потому что Люся, сидевшая словно истукан возле табуретки, вдруг стремительно рванулась вперед и проглотила «угощение».

Все молча уставились на вараниху.

– Слушай, ты уверена, что она травоядная? – осторожно спросила я у Капы.

Та пожала плечами:

– Ванька велел кормить ее овощами, говорил, она мясо не жрет. Я ей все время капусту шинкую, морковку тру, яблоки режу… Люська, правда, сначала рожу воротила, а потом трескать стала.

– Откуда вы ее взяли? – продолжила я допрос, на всякий случай отодвигаясь от ящерицы.

Капа хмыкнула:

– Ванька, когда со своей женой развелся, захотел, как он говорит, живую душу около себя иметь, но чтобы всегда молчала, уж больно его бывшая супружница разговорами достала. Жениться еще раз у него не получилось, немую сироту искал, а потом решил, что лучше всего ящерка.

– Почему не кошка с собакой?

Капа развела руками.

– А ты его спроси, не захотел нормальных животных, мышей он боится, поэтому крысы и хомяки отпали тоже. Поехал на Птичку да и привез Люську. Она сначала маленькая была, а теперь вон какая вымахала. Морда на кухне, хвост в другой комнате.

Сказав последнюю фразу, Капа принялась заботливо варить для Левы кофе. Если в нашу квартиру приезжает один гость, то дальнейший процесс становится неуправляемым. К нему приходят его друзья, к последним обязательно приезжают родственники. Один раз у нас жила троюродная тетка Кати из Ростова. Через неделю к ней прибыла дочь-студентка, учившаяся в Петербурге, к той заявилась бывшая свекровь из Екатеринбурга… В конце концов, когда в пятницу вечером я пришла домой, совершенно незнакомый мужик в сильно потертых джинсах недовольно спросил, открывая дверь:

– Вы к кому?

Вот и сейчас, не успела появиться Капа, как, пожалуйста, тут же к нашему берегу прибило Леву.

Я дождалась, пока сладкая парочка уйдет, пошла в комнату Катюши, достала энциклопедический словарь, раскрыла его на статье «вараны» и углубилась в чтение.

«Вараны, семейство ящериц. Длина 0,8–3 метра. Крупнейший представитель – комодский. Хищники, питаются ящерицами, змеями, мелкими млекопитающими и др.».

– И др., – повторила я в растерянности, с ужасом глядя, как Люся медленно шлепает в мою сторону.

Хищник! А я сплю с ней на одном диване. Господи, что имели в виду составители словаря, когда печатали «и др.». Кто эти «др.»? Может, Люська посчитает меня подходящим объектом? Нет, вряд ли, все-таки я скорее крупное млекопитающее, ну ладно, среднее. Мелкие – это Муля, Ада и наши кошки, вот ужас! Мы уйдем из дома, а Люсенька схомякает все, что движется. С чего Ванька решил, что вараниха травоядная! То-то она корчила жуткие рожи, когда я, ласково присюсюкивая: «Кушай, дорогая, вкусно», – подставляла ей под нос миску с нарубленными огурцами.

Правда, она их ела, но ведь с голодухи еще не то сожрешь. Что делать? Ума не приложу! Мне надо дальше заниматься расследованиями.

Вчера ночью, вернувшись от веселой вдовы Лины Феоктистовой, я легла в кровать и еще раз прокрутила в голове всю историю. В конце концов пришла к неутешительному выводу. Искала я не в том углу. Версия о мести со стороны безутешных родственников выглядела на первый взгляд привлекательно, но при ближайшем рассмотрении разбилась вдребезги. Ни Марковы, ни Лина Феоктистова не испытывали никакой горечи от вечной разлуки с родственниками, даже наоборот, их жизнь после смерти сестры и мужа стала только лучше. Может, в роли мстителей выступили близкие люди тех четверых, что умерли зимой прошлого года?

Маловероятно, прошло более 12 месяцев после их кончины, а месть такое чувство, которое не терпит отлагательств. Конечно, Эдмон Дантес, граф Монте-Кристо, лелеял мысль об отмщении врагам в течение долгих лет. Но он, напомню вам, в это время сидел в камере замка Иф. А стоило ему оказаться на свободе, тут такое началось!