Дарья Донцова - Контрольный поцелуй

– Что на этот раз натворил? – вопросила женщина, вталкивая меня в комнату. – Вы уж извините, беспорядок у нас, все руки не доходят.

Беспорядок – это скромно сказано. Погром, потоп, буря – будет вернее. По небольшой гостиной словно Мамай прошел. На столе кипа неглаженого белья и утюг, там же пара чашек с засохшей кофейной гущей и объеденные куски пиццы. На полу разбросаны разнокалиберные домашние тапочки, по стульям и креслам валяются интимные предметы туалета – трусы, носки, лифчики и колготы. На диване подушка в довольно засаленной наволочке и старый плед. На одеяле – раскрытая книга и шкурки от бананов, во всю мощь орет телевизор.

Ну надо же, лежит себе посреди такого погрома, жует бананы, читает дамский роман и слушает новости.

– Так что он сегодня сотворил? – настаивала мамаша.

– Извините, наверное, неправильно представилась, я из школьного отдела муниципалитета. Вот ходим по домам, опрашиваем население, выявляем количество детей.

– Зачем?

– Хотим выяснить, надо ли новую школу строить или прежними обойдемся. Вы своей довольны?

– Моему безобразнику везде плохо, – отмахнулась женщина. – Как вас зовут?

– Дарья Ивановна, а вас?

– Изергиль Семеновна.

– Как? – не удержалась я. – Какое редкое имя!

– И не говорите, – вздохнула хозяйка, – мой отец – литературовед, кандидат наук. Всю жизнь изучал творчество Горького. Вот и назвал нас с братом по-дурацки: меня Изергиль, а его – Данко, в честь любимых литературных героев. Представляете, сколько с такими имечками натерпелись?

Я сочувственно вздохнула. Когда-то были у меня два брата студента в группе – Догнат и Перегнат. Сумасшедшие родители обозвали так ни в чем не повинных детей, чтобы увековечить лозунг Никиты Хрущева – «Догнать и перегнать Америку по производству молока и мяса».

Изергиль улыбнулась:

– Я вот сына нарекла Ваней. Просто с детства мечтала: выйду замуж, рожу ребенка и назову проще некуда. Так вы население опрашиваете?

Я кивнула.

Женщина засмеялась.

– Мой мальчишка – жуткий шалун, просто катастрофа. Чего только ему в голову не приходит! Нас уже из трех учебных заведений вытурили. Так что стройте скорее, в новую школу пойдем.

– У ваших соседей тоже дети есть? – спросила я. – Там такой страшный мужчина дверь открыл, я прямо испугалась.

Изергиль опять заулыбалась. Просто патологическая смешливость.

– Это Котэ Вахтангович. Он и в самом деле противный тип, улыбается ласково-ласково, а сам глазами шарит, прямо как раздевает. Недавно здесь живет, год как квартиру купил. Раньше в двести семьдесят девятой очень приличная семья была, Евдокимовы, но у них третий родился, в двух комнатах тесно стало, вот и продали. А у Котэ Вахтанговича – никаких родственников. Приходят, правда, все время гости. Мы сначала боялись, думали, одинокий жилец, начнутся пьянки, гулянки, бабы… Да еще лицо кавказской национальности… Но нет, абсолютно тихо. Приходят, как тени прошмыгнут и тихонько уходят…

Поболтав еще немного с приятной мамой двоечника, я уселась у подъезда, среди собачников. Минут через пятнадцать выяснила и фамилию Котэ – Джапаридзе. Теперь следовало узнать, за что и сколько он сидел. А то, что милый Котэ Вахтангович не в ладах с законом, видно невооруженным глазом. Собственно говоря, есть только одно место, где мне могут дать исчерпывающую информацию. Я вытащила пудреницу, оглядела лицо и призадумалась – нужно придумать достойный повод для встречи с полковником.

Александра Михайловича трудно застать в кабинете, но сегодня он мрачно сидел над какими-то бумагами, которые моментально убрал при моем появлении в сейф.

– Зачем явилась? – весьма невежливо встретил меня приятель.

Вот странный человек. Вроде любит меня, с удовольствием приходит в гости, но стоит мне заглянуть к нему на работу или случайно столкнуться возле кого-нибудь убитого, моментально злится и цедит слова сквозь зубы.

Решив не обращать внимания на крайнюю невежливость Александра Михайловича, я тяжело вздохнула.

– Кофейком не угостишь?

Приятель полез за банкой. Я не удержалась:

– Зачем кофе в сейф прячешь?

– Коллеги сопрут, – пояснил полковник, – придут и всю банку разом выпьют.

Помешав алюминиевой ложечкой отвратительный растворимый напиток, я отхлебнула небольшой глоточек и попыталась изобразить восторг:

– Какой аромат! Как называется?

– Самый дешевый, индийский, – пояснил Александр Михайлович и перешел к делу: – Хватит придуриваться, выкладывай, зачем пришла, во что влезла? Откуда тебя теперь выручать надо? Насколько помню, в помойке, подвале и милиции ты уже посидела. Что на этот раз?