Дарья Донцова - Обед у людоеда

– Иди, Адочка, – велел он даме, – ступай на пост, а то, не ровен час, понадобишься кому.

Ада Марковна поджала густо намазанные губы и, сохраняя царское достоинство, вышла из кладовой. Грибоедов ухмыльнулся:

– Любопытная, жуть! Все ей надо знать, все услышать, просто тайный агент, а не баба. Ну и о чем балакать будем?

Я спросила его об истории гостиницы, и Олег Яковлевич довольно долго зудел о количестве номеров, туалетов и постояльцев.

– Может, что-нибудь интересное припомните? – поинтересовалась я спустя минут пятнадцать.

Олег Яковлевич развел руками:

– Ну ничего особенного и не было. Напьются командированные, подерутся… окна пару раз били… Еще иногда баба в мужской номер забредет, вроде случайно… Вообще, мы по прежним временам обязаны были о таких происшествиях начальству докладывать, да Адка к людям никогда не вязалась и судьбы никому не портила. Подумаешь, потрахались втихаря, эка беда. Ну а сейчас так и вообще всем все равно…

– При чем тут Ада Марковна?

– Так она директорствовала сколько лет, а потом на пенсию ушла и сидит дежурной, семьи нет, времени полно, живет неподалеку…

– Неужели за все годы ничегошеньки не произошло?

– Нет, – пожал плечами Грибоедов, – тихо тут, как в могиле!

– А говорят, пожар приключился…

Олег Яковлевич вздохнул.

– Было дело в семидесятом году. Ада Марковна перепугалась тогда до полусмерти. Оно и понятно, совсем чуть проработала начальницей, и такой форс-мажор!

– Из-за чего же он приключился?

Грибоедов засмеялся:

– Обычное дело, из-за постояльцев, одни неприятности от них. На первом этаже объявление огромное висит… «Товарищи, не пользуйтесь в номерах электроприборами и не курите». Ладно сейчас – электрочайнички у людей, мы глаза закрываем. А раньше – кипятильник простой. Сколько раз, бывало, горничная прибегала, Маринка Зудина. Иди, Олег, глянь, съехал гость из номера, а стол прожег!

Значит, поставил в стакане воду кипятить и забыл, мыться пошел либо спать лег, и готово – нет полированной столешницы. А Маринка дрянь!

– Почему?

– А то она раньше не видела, что мебель попорчена! Небось постоялец дал пятерку, она и «ослепла», а потом, как домой уехал, наша Зудина и причитает. Правда, тогда, в семидесятом, номер капитально выгорел, двадцать шестой, на втором этаже. Занавески, ковер, кровать, постельное белье… Хорошо еще, что Ада не растерялась и пожарных сразу вызвала, быстро потушили, никуда не перекинулось. Только была одна странность…

– Какая? – насторожилась я.

– Пустой он в тот день был, а ночью вспыхнул, он вообще у нас особый номер.

– Почему?

– Ну, по прежним годам-то в гостинице никогда мест не было, а двадцать шестой считался бронью. Для особых случаев держали, вдруг из начальства кто прикатит. Правда…

Олег Яковлевич замолчал и потер лысину.

– Ну? – поторопила я его.

Грибоедов вздохнул:

– Сейчас ведь и брони нет, и начальства из провинции, да и Адка не директор!

– Не понимаю…

– Оклад у меня в семидесятом году ровно восемьдесят рублей капал, – усмехнулся Грибоедов, – а зимние ботинки сто двадцать стоили, помните?

– Я родилась в шестьдесят втором…

– Действительно, – улыбнулся Олег Яковлевич, – уж простите старика. Ада больше всех получала, целых сто пятьдесят целковых, только все равно на них особо не разбежишься, а всего хочется! Дело молодое – ну, платье новое, чулки, опять же туфли… Да и Маринка Зудина! Ей вообще в семидесятом только двадцать восемь стукнуло, самый возраст, чтобы мужа искать, а на девку в обносках кто же поглядит…

Я терпеливо ждала, пока он доберется до сути. Впрочем, ничего особенного Грибоедов не рассказал. На официальном языке то, что проделывал персонал гостиницы, называется «злоупотребление служебным положением».

Двадцать шестой номер, поджидавший командированное начальство и по большей части стоявший пустым, сотрудники попросту сдавали людям, не имевшим никакого отношения к рыбному хозяйству. Естественно, за хорошую плату, и, конечно, не пускали никого с улицы. Только по рекомендации от знакомых. У них даже сложилась определенная клиентура.

Был еще один источник дохода. Ну куда могли пойти в советские времена любовники? В гостиницу без штампа в паспорте их бы не пустили… Заниматься сексом на квартире у него или у нее? А если там дети, свекровь или теща? И вообще, может не вовремя прийти супруг… Ехать на природу? Хорошо, если погода позволяет… Но в декабре на снегу под елкой холодно, а машину советский человек, в отличие от американца, никогда не связывал с постельными утехами…