Дарья Донцова - Обед у людоеда

Продолжая философствовать, я запихнула в лифчик огромные куски ваты, стало чуть лучше. Теперь я походила на золотушного подростка с силиконовыми протезами. С юбкой тоже беда. Я влезла в нее, не расстегивая пуговиц, и она тут же свалилась на пол. В принципе можно было поискать что-нибудь другое, но я с упорством осла пыталась приладить юбку на себя. Наконец я сообразила. Нацепила плотные колготки и обмотала талию несколько раз полотенцем. Юбка села как влитая, свитерок спустился почти до бедер. Вид замечательный. Жутко накрашенная бабища неопределенного возраста, грудь, живот и талия у которой слились в один ком, и из-под слишком длинной юбки торчат две тонких ноги в больших тапочках. При росте около метра шестидесяти я ношу полный тридцать девятый размер обуви.

Оставшись довольна результатом, я схватила телефонную трубку и набрала номер галереи.

– Слушаю, – ответил мелодичный женский голос.

– Позовите господина Дубовского.

– Минуточку.

В мембране зазвучала бодрая музыка, мотив повторялся бесконечно и мог довести человека с моим музыкальным слухом до полного паралича. Наконец раздался сочный бас:

– Алло.

– Господин Дубовский?

– Он самый.

– Извините за беспокойство, – заблеяла я, – но мне сказали, что вы коллекционируете бабочек…

Леня молчал, в трубке слышалось его напряженное дыхание.

– Простите, – снова завела я, – я преподаю в школе биологию и тоже интересуюсь бабочками, имею некоторые очень недурные экземпляры, но жалованье у меня маленькое, сами понимаете, бюджетница, нам мало платят, а бабочки замечательные.

– Что вы хотите? – прервал меня Леня.

– Показать вам коллекцию, может, захотите купить…

– В субботу приходите в клуб папионистов, знаете адрес?

– Да.

– К полудню, найдете меня во второй комнате. Кстати, кто дал вам мой телефон?

– В нашей школе учится девочка Ирина, у нее отчим художник, вот она и рассказала о вас и телефон сообщила.

– Ясно, – бросил Леня и, не попрощавшись, отсоединился.

Не слишком любезный господин. Да, вышел облом, придется разгримировываться. Потратив полчаса на то, чтобы принять нормальный вид, я вновь взялась за телефон. Если визит к Лене откладывается на завтра, попробуем поболтать с Зюкой. И снова приветливое сопрано пропело:

– Слушаю.

– Будьте любезны госпожу Иванову.

– Вам Зинаиду Ивановну или Зою Петровну?

«Зюку», – хотела сказать я, но вовремя осеклась и ответила:

– Главного редактора «Века искусства».

– Зинаиду Ивановну, – уточнила дама и добавила: – Секундочку подождите.

Снова в ухо полилась мелодия, раздражающая и назойливая, казалось, музыкальной пьесе не будет конца. Потом что-то щелкнуло, и секретарша сказала:

– Извините, но Зинаида Ивановна только что уехала на открытие выставки, звоните в понедельник.

Я швырнула трубку на диван. Нет, сегодня определенно не мой день, все срывается. Внезапно раздался стук входной двери, и влетела Ирина.

– Так рано? – удивилась я.

– Русалка заболела, а у англичанки флюс разнесло, – радостно сообщила она, – здорово повезло! Сейчас поем – и на диванчик, буду телик глядеть, класс!

– А ключи от маминой квартиры у тебя есть?

– Конечно.

– Дашь их мне?

– Бери на здоровье, только зачем?

– Надо кой-чего посмотреть.

Ириша протянула брелок, на котором болтались ключики и две пластмассовые палочки, открываюшие домофон. Я обрадованно схватила связку и тут же пригорюнилась. Ну а как узнать о планах Бориса Львовича? Мне надо побывать в доме в отсутствие хозяина. Он ни за что не разрешит мне войти в квартиру.

– Чего ты расстроилась? – поинтересовалась Ирина.

– Да вот думаю, как узнать, когда Борис Львович надолго уйдет из дому.

– Борька-козел, – закипела Ира, – постоянно в квартире торчит, урод, ну ничего, мы от него избавимся!

– Как?

– Элементарно, Ватсон, – хихикнула она, – ты, главное, молчи!

Она взяла телефон, набрала номер и визгливым, совершенно не своим голосом затрещала:

– Господин Лямин, простите за беспокойство. Мне ваш телефон дал Марк Михайлович, знаете такого? Очень мило! Он сказал, будто у вас есть картина как раз для моего загородного дома: лес, луна и пруд, такой заросший, романтичный…

Мембрана заверещала, очевидно, Борис Львович моментально заглотил наживку и начал расхваливать достоинства пейзажа. Ириша сморщилась и время от времени повторяла:

– Да, да, да!

Потом она вздохнула и снова затараторила: