Дарья Донцова - Обед у людоеда

Как только Сеня узнал, кто объект слежки, он моментально сообщил Борису, а тот понял, что Аню волнуют не любовные интрижки, а нажитое имущество.

– Но почему она так прямо и не сказала Сене! – удивилась я.

– А ты у нее спроси! – развел руками Родя.

– Мамуля говорила, – подала голос Ириша, – что так приличней будет, вроде про любовницу не так стыдно, как про вора…

Дубовский расхохотался:

– Чисто дамский аргумент.

– Лампа появляется в доме, – продолжал Родион, – и буквально в одночасье вычисляет Жанну.

– Так вот почему Анна хотела, чтобы наблюдение продолжалось и дальше! – воскликнула я.

– Конечно, – ответил Родион, – если бы не убийство, ты бы проработала благополучно до мая.

– И вот почему она была любезна с Жанной за столом!

– Да Нюша ничего не знала про Малышеву, – громко сказал Родион. – Ну-ка, Боря, что тебе настучал Гребнев, только не ври!

– Пошел ты на… – немедленно отреагировал всегда рафинированный Лямин.

Громов взял со стола нечто похожее на пейджер и сказал:

– Зайди.

Моментально распахнулась дверь, и в комнату ступил мужик, страхолюдней которого я никого не встречала. Ростом под два метра, косая сажень в плечах, руки как у меня ноги, и длинный резиновый фартук с подозрительными темно-коричневыми пятнами. За ним маячили две тени – рослые, накачанные мальчики, похожие на воронов, все с ног до головы в черном.

– Вы ведь, Борис Львович, знаете, кто я такой, – тихо сказал Гвоздь, – могу применить меры, не слишком принятые в светском обществе.

– Забирать его? – поинтересовался палач.

– Не надо, – пискнул Лямин, – Сеня позвонил и сказал, что снимки у него в столе. А я попросил их пока попридержать, ну, не сразу Аньке демонстрировать. Оно, конечно, ей по фигу, с кем я и как, но скандал закатить могла, а я собирался день рождения отмечать, перед людьми стыдно.

– Но тогда выходит, – заорала я, – что Нюше не было никакого смысла убивать Сеню!

– Конечно, – ответил Родион, – никакого.

Повисло молчание.

– Ну, что? – нарушил паузу хозяин. – Начнем помаленьку? Сначала, как водится, выслушаем основной доклад. Давай, Лампа Андреевна, выкладывай все, что нарыла.

Я старательно вывалила информацию, сообщила все детали, кроме одной, ничего не значащей, – болезни Валерии, а под самый конец сказала:

– Скорее всего – разгадки в дневнике Жанны, а он в руках некой Ольги Кац. Кстати, Родион, ты обещал, что ее привезут сюда?

Громов опять ухватил коробочку и отрывисто приказал:

– Давайте клиента.

Дверь в гостиную распахнулась, и парни в черном почти внесли мужчину, одетого в неброский тренировочный костюм.

– Ну, голубчик, – мирно попросил Гвоздь, – теперь будь умницей, скажи, кто тебя нанял?

Мужчина поднял лицо, вокруг правого глаза у него расплывался чудовищный синяк. Мутным взором он обвел присутствующих, потом ткнул пальцем в Андрея и прохрипел:

– Он.

– Уведите, – велел Гвоздь.

Парня потащили на выход.

– А где же Ольга Кац? – поинтересовалась я.

Громов глянул на меня, хмыкнул и, повернувшись к Корчагину, поинтересовался:

– Почему вы наняли киллера, чтобы убить Лампу, что она этакого раскопала, а? Колись, голубчик.

– Я никого не… – заблеял художник.

– Ой, ладно, – отмахнулся Родион.

– Так где Ольга Кац? – не успокаивалась я.

– Нет ее и никогда не было, – пояснил Громов, – тебя вызвали в Ломакино, на заброшенную дачу, которая принадлежит приятелям Корчагиных, уехавшим в Америку. Уехать-то они уехали, а фазенду продать не успели, вот и оставили Андрюше и Валерочке доверенность, чтобы те занялись реализацией имущества. Лучше места для трупа и не придумать – подвал заброшенного дома, куда гарантированно в ближайшие пять лет никто не придет. Да тебя, Лампа, ни один экстрасенс не нашел бы. В доме, куда ты так спешила, распевая арии, тебя ждал киллер.

– Но… – начала я заикаться, – но откуда ты узнал?

– Записочку, слава богу, ты написала и на холодильнике прикрепила. Я приехал домой, гляжу, мобильный выключен. Позвонил Ирише, думал, она меня разыскивает, а доча, такая сердитая, кричит:

– Лампудель совсем умом тронулась, опять соседа снизу залила, а сама в какое-то Ломакино подалась, ночью!

А поскольку я кое-что знал, чего другим неизвестно, то разом и полетел птичку перехватывать.

– А-а-а, – протянула я, – значит, Китаец, переодетый мной, вышел на дачу, а там…

– Именно так, – подтвердил Гвоздь, – наш маленький, худенький Китаец отличный профессионал и в бою стоит целой роты. Но наемный убийца поджидал слабую женщину, неспособную оказать сопротивление, и расслабился.