Дарья Донцова - Обед у людоеда

– Ты понимаешь, какие у нее мысли? Она думает, что я отравила Жанку. Бред! Говорит, будто я решила расправиться с шантажисткой. Леня, помоги!

Снова воцарилась тишина, прерываемая только тяжелым дыханием взволнованной женщины. Наконец Зина каким-то тусклым, совершенно безжизненным голосом ответила:

– Слушай, я знаю, что тебе известна правда. Ну вспомни, кто из тебя, мента неотесанного, директора галереи сделал. Ведь Шишкина от Ван Гога не отличал! Кто тебя в люди вывел… Я и только я! Долг платежом красен, Ленечка…

В повисшей тишине раздались странные булькающие звуки – Зюка надрывно плакала.

– Знаю, – всхлипывала она, – я все знаю про твою патологическую жадность. Надеешься с убийцы барыши поиметь, шантажировать собрался! Но мне известно, что ты на всех досье собрал, ментяра! И ты точно, абсолютно точно в курсе, кто убил Жанку! Спаси меня Леня, а я…

Раздался щелчок, в диктофоне кончилась пленка. Я осталась сидеть на диване. Леня – это Дубовский, и Зюка предполагает, что ему известно имя убийцы. Как поступить?

От волнения я забегала по комнате, налетая на мебель. Минут через десять дрожь улеглась, и мозг смог спокойно оценить ситуацию. Так, любое несоответствие в показаниях свидетелей лишний шанс для Ани. Завтра же выясню у Надюши, оставалась ли она хоть две минуты одна в кабинете Гребнева, а потом отправлюсь к Дубовскому, суну ему под нос запись и посмотрю, как перекосится его безукоризненно выбритая морда.

Надюше я позвонила, лишь только протрещал будильник – без пятнадцати восемь, но трубку никто не снимал. Либо она уже ушла, либо отключила телефон на ночь, чтобы спать спокойно.

К «Алиби» я прибежала минут за двадцать до начала работы и спряталась в подъезде дома напротив. Улица, которая ведет к метро, абсолютно прямая, и я увижу спешащую к месту службы Надюшу издали. Минуты текли томительно, постепенно в переулке стали появляться люди, они быстрым шагом подходили к двери с табличкой «Агентство «Алиби» и исчезали внутри, но Надюши все не было. От нетерпения я переминалась с ноги на ногу, удивляясь, куда могла подеваться девушка.

Вдруг у двери, с которой я не спускала глаз, притормозила красивая иномарка. Из ее недр вышел мужчина. Я сразу узнала его – противный господин Федорчук, истинный владелец агентства, тот самый, кто выгнал всех сотрудников, нанятых покойным Гребневым, дав им минимальное количество денег.

Одетый в роскошное пальто Федорчук открыл заднюю дверь «Мерседеса» и помог выбраться даме. Я разинула от удивления рот. Женщина, облаченная в восхитительную леопардовую шубку, нежно взявшая владельца агентства под руку, была… Валерия Корчагина. Глядя, как парочка исчезает в подъезде, я прищелкнула языком. Ну и дела! Интересно, что связывает несчастную Леру и этого паука? В свете того, что я знаю о ее заболевании, вряд ли это любовные отношения. Да и мерзкий Федорчук скорей всего давно справил шестидесятипятилетие… Хотя знавала я парочки, где разница в возрасте была еще больше, подумаешь, каких-нибудь тридцать лет…

Не успела я прийти в себя, как на пороге агентства мелькнула тоненькая фигурка в ярко-красной беретке. Уже через секунду после того, как девушка исчезла внутри, я поняла, что это Наденька. От злости я топнула ногой так, что заломило коленку. Ну и что теперь делать? Придется ждать, пока Валерия вместе со своим кавалером покинут здание.

Вы не поверите, они провели там целых два часа. Я просто обалдела от стояния возле входной двери подъезда, к тому же местные мамаши потянулись на прогулку со своими малышами, и все как одна окидывали меня брезгливыми взглядами. Одна даже заявила:

– Нечего здесь туалет устраивать, идите к метро, там за копейки пописаете!

Я не стала ругаться с наглой особой, а поднялась на второй этаж и села на подоконник. Пусть думают, что поджидаю кого-нибудь из жильцов.

Наконец в полдвенадцатого парочка вновь села в «Мерседес» и была такова. Cгорая от нетерпения, я влетела в «Алиби», добежала до приемной и с порога задала вопрос:

– Надежда, только не ври! Немедленно рассказывай, кто заходил к Сене Гребневу в тот жуткий день? Кто оставался в его кабинете один и почему ты пустила его туда?

Надюша растерянно моргала глазами, подыскивая ответ на столь резко поставленный вопрос. Наконец она решилась и проблеяла:

– Я никогда не пускаю в кабинет посторонних одних. А свои не лезли в кабинет в отсутствие хозяина, твердо соблюдая бюрократическое правило – если комната пуста, не следует в нее заходить.