Дарья Донцова - Покер с акулой

– Кому они теперь достанутся? – поинтересовалась Катя.

Володя пожал плечами:

– Если суд определит меру с конфискацией, отойдут государству, если нет – будут дожидаться возвращения Федора.

К сожалению, сейчас в нашей стране все решают деньги. Бурлевского отпустили под подписку о невыезде. Впрочем, сейчас мужик лежит в НИИ Склифосовского с гирями на ногах. Он нанял лучших адвокатов и представил справку, что является онкологическим больным, находящимся в двух шагах от смерти. А к таким обреченным людям, даже убийцам, у суда особое отношение, поэтому Федор надеется на минимальный срок. И хотя Костин поклялся сделать все возможное, чтобы прокурор потребовал высшую меру, я думаю, финансовое положение продюсера позволит ему избежать справедливого наказания.

Ксюша счастливо живет с Сашей. Татьяна Митепаш вернулась к Олегу Яковлевичу. У них был долгий и крайне неприятный разговор, но Писемский действительно любит гадкую девчонку и простил ей все художества. Кстати, Танюша сильно изменилась, ужасная история, в которую она попала благодаря своей бесшабашности и жадности, явно пошла девчонке на пользу. Ольга Васильевна тоже переехала к «королю бензина». Все они искренне хотят забыть происшедшее. Но впереди – суд на Любой Тороповой, на котором Татьяна будет главным свидетелем. Из Америки примчалась бывшая жена Писемского, но Олег Яковлевич отказался с ней встретиться.

Я вернула деньги, полученные от Бурлевского. Передала конверт Антону. Тот, узнав, как подставил его родной отец, до сих пор не может прийти в себя. Но во всем плохом есть свое хорошее. Впервые в жизни Антон не пьет вот уже неделю.

Но мне все же удалось заработать, потому что Олег Яковлевич буквально силком всунул деньги в мои руки.

– Вы нашли Ксюшу, вернее, Танюшу, – пояснил бензинщик, – вот и забирайте гонорар.

– Но я совершенно ни при чем, – отбивалась я, – это все Володя.

Но Писемский только замахал руками.

31 декабря мы перебрались в новую квартиру. Естественно, машина с грузчиками прибыла не в час дня, а в пять вечера. До десяти часов мы таскали узлы и чемоданы. В половине одиннадцатого мы обозрели груды абсолютно одинаковых ящиков с надписью «Педигрипал» и приуныли. Где тут посуда, где кастрюли…

– Надо было надписать упаковки, – запоздало предложила Катя.

– Да, – согласилась вышедшая из больницы Тина, – точно.

– Все вы задним умом крепки, – возмутился Сережка.

– Как Новый год встречать будем?

– Ничего, – приободрила Катя, – иди включи телевизор, будем слушать концерт и распаковываться, а на ужин сварим пельмени.

– Чудненько, – пробормотал парень и поволок телик в гостиную.

Мы принялись методично вспарывать ящики. Нашли чайник, заварку и кружки. Настроение сразу поднялось. Собаки с кошками, ошалев от переезда, носились по комнатам.

– Эй, – донесся из большой комнаты голос Сережки, – идите скорей, тут такой прикол!

Мы прибежали в гостиную и уставились в телевизор. С экрана на нас смотрел Ельцин.

– Я решил, – скрипучим голосом бормотал президент, – уйти в отставку.

Сережка захохотал.

– Ничего смешного не вижу, – пнула его Юля.

– Это же прикол, – веселился муженек, – двойник Бориса Николаевича, для хохмы показывают.

– Как похож! – изумилась Катя.

– Один к одному, – пробормотала я.

– Ой, умру со смеху, – ржал Сережка, – ну потеха…

Глядя на него, мы тоже заулыбались. Парень прав, кому придет в голову сделать своему народу такую пакость накануне Нового года.

Внезапно картинка сменилась. На экране появилось перекошенное лицо Марьяны Максимовской.

– Она тоже двойник? – простодушно спросил Кирюшка, но мы цыкнули на него и в ужасе стали слушать новости.

– Да уж, – пробормотал Серега, – этот Новый год нам запомнится на всю жизнь, без стола, с пельменями, на ящиках, да еще президент ополоумел.

Не успел он захлопнуть рот, как раздался звонок в дверь.

– Кто бы это мог прийти? – поинтересовалась Юля.

И тут в прихожую ворвалась архитекторша Евгения Николаевна. Не сказав ни слова, она рухнула на колени и протянула вперед руки:

– Простите…

– Что случилось? – испугалась Катя, кидаясь поднимать даму.

Но та только мотала головой и бестолково твердила:

– Простите, простите.

Мы принялись суматошно искать валерьянку. Но под руку, как назло, попадались собачьи миски, книги, утюг и постельное белье. Наконец Катя нашла пузырек, забившийся в Кирюшкины кроссовки, и влила в Евгению Николаевну лошадиную дозу. Та всхлипнула и замолчала.