Дарья Донцова - Прогноз гадостей на завтра

– А из-за чего? – быстро спросила я.

Жора пожал плечами:

– Небось из-за бабы. Он в отношении женского пола просто лютый был.

– Вроде женатый человек.

Саврасов хлопнул рукой по столу:

– Ну е-мое, кому же штамп в паспорте мешает? И потом, Геме все равно было, она по стране моталась, людям голову дурила.

– Что вы имеете в виду?

Саврасов захихикал:

– А то, что у нее целый бизнес для лохов существовал, Эдька под пьяную лавочку рассказал.

– Не понимаю…

– Ну ничего хитрого. Она же из себя целительницу изображала, экстрасенса мирового масштаба… Приезжает, к примеру, в какой-нибудь Мухосранск. Город уже весь афишками оклеен, по радио рекламка прошла, опять же местное телевидение подключено. Ну, допустим, запланировано три выступления. На первом сидит ползала. Появляется Гема и давай шаманить, и тут из третьего ряда выходит инвалид, бросает костыли и бежит к сцене с воплем: «Я здоров!!!»

Зал гудит, народ в экстазе, на следующих выступлениях яблоку некуда упасть, билеты за три километра от зала спрашивают.

– Она так здорово лечила?

Саврасов подскочил в кресле:

– Ты еще дурее, чем кажешься! Инвалид-то подставной, чистый цирк! Актер нанятый, докумекала? Гема такие бабки загребала! Нам на кладбище год работать надо, чтобы получить то, что она за месяц имела. Эдька жутко комплексовал, и баб себе поэтому подбирал нищих, чтобы на их фоне богатым выглядеть. Нет, искать убийцу надо среди его любовниц.

– Вы их всех знаете?

– Ну, всех, пожалуй, и сам Эдька не помнил. Последняя его герла, Лена, в стрип-баре плясала, когда он с ней познакомился, вокруг шеста кривлялась. Абсолютно безголовая, у нее вместо мозгов счетчик, знаешь, такие в такси раньше стояли: чик-чик, в окошечке циферки скачут. Эдька ей на фиг не нужен, лишь кошелек его привлекал. Нет, она не тянет на убийцу. И потом, он ее с работы забрал, квартиру снял, бабки давал. Ленке без него хуже… А вот предыдущая…

Жора замолчал и полез за сигаретами.

– Ну, – поторопила я, – кто она?

Жора раздавил окурок в пепельнице, прокашлялся и сообщил:

– Отелло.

– Кто?

– Ревнивая, жуть! Эдьке по каждому поводу скандалы закатывала, один раз в конторе стекла побила. Представь, явилась к любовнику на работу и давай камнями швыряться! Ну вот тебе бы такое в голову пришло?

– Нет, конечно.

– Вот видишь, – радостно заржал Саврасов, – даже такая, как ты, и то бы не стала идиотничать!

Я молча проглотила оскорбление и поинтересовалась:

– Имя ее знаете?

Саврасов издал звук, больше всего похожий на хрюканье, потом пробормотал:

– Эфигения.

– Издеваешься, да? – обозлилась я.

– Почему? – веселился Жора. – Кое-кого у нас зовут Евлампией, а эту красоту неземную Эфигенией кличут.

– Таких имен не бывает!

– Вот и я об этом же думаю, – сообщил Жора, – псевдоним у нее, так сказать, для работы. Ну знаешь, как писатели на обложках одно имя пишут, а в жизни совсем по-другому зовутся. Маринина совсем не Маринина…

– Я в курсе того, что такое псевдоним. Только зачем он этой Эфигении понадобился? Она актриса, певица или романы строчит?

– Не, – заржал Жора, – покруче будет, гадалка.

– Кто?

– Потомственная цыганка в десяти поколениях, Эфигения Роме, гадание по линиям судьбы и на картах, – отчеканил Саврасов.

– Ну и где эта дама живет?

– Понятия не имею.

– А настоящее ее имя знаешь?

– Кто ж его мне скажет?

– Хороша информация, – вскипела я, – предлагаешь искать бабу, имя которой «никак» и живет она «нигде»?

– А зачем ее искать? – удивился Саврасов.

– Сам же сказал, что ревновала Эдьку…

– Просто как зверь, – подтвердил Жора, – стекла била и орала: «Имей в виду, если не мне, то и никому не достанешься. Узнаю, что с другой бабой связался, – убью!» Только искать ее нет нужды.

– Почему?

– Да она все время в своем салоне сидит, клиентов поджидает.

И такой человек еще смеет упрекать меня в глупости!

– Быстро говори адрес салона, – прошипела я.

– Не знаю!

Честное слово, мне захотелось его стукнуть.

– Не знаю, – как ни в чем не бывало повторил Саврасов, – только название слыхал, «Дельфийский оракул», небось по справочной легко отыскать. Ох, чует мое сердце, из-за бабы сгинул Эдька, и потом, знаешь…

– Что?

– Я немного знаком с криминальным миром… Малевича убили заточкой…

– Ножом!

– Ну да, считай, что это одно и то же, острая железка. Вот ты видела труп, скажи, куда ударили, в спину?

– Нет, в левый бок.