Дарья Донцова - Прогноз гадостей на завтра

– Аминь, – отозвался батюшка.

Саврасов подошел к каталке, откинул кружевную ткань, и я чуть не свалилась наземь.

На кипенно-белой простыне, в окружении ярко-красных гвоздик, лежало тело… пуделя.

– Это собака, – невольно вырвалось из моей груди.

Саврасов бросил на меня быстрый взгляд, но ничего не сказал. Он ловко переложил животное в «гробик», установил конструкцию на рельсы, нажал кнопочку. Шторки разъехались, «траурный поезд» исчез.

– Завтра приходите часам к одиннадцати вечера, – сказал Жора, – захороним в нишу.

Женщина, продолжая всхлипывать, пошла к выходу. Парень протянул Саврасову конверт.

– До завтра, Георгий Ильич, – пробасил батюшка.

– До свидания, Михаил Евгеньевич, – ответил начальник и повернулся ко мне: – Ну, теперь рассказывайте, кто вы и зачем следили за нами? Ай да Эмма Марковна! Сколько вы заплатили старухе, чтобы она вас своей ученицей представила?

– Я правда училась в консерватории вместе с Эдиком!

– А, значит, подлым ремеслом шпиона занимаетесь в свободное время? И кто вас нанял? На кого работаете?

Дрожащей рукой я выудила из кармана брюк удостоверение.

– Агентство «Шерлок», – изумленно прочитал Саврасов, – начальник оперативного отдела Евлампия Андреевна Романова. Ну и ну. Частный детектив. И зачем вам на кладбище устраиваться понадобилось, а?

Я глубоко вздохнула и начала рассказ.

– Пошли в контору, – велел Жора.

Мы перебрались в его кабинет, где я и закончила повествование. Саврасов побарабанил пальцами по столу.

– Значит, думала, мы тут трупы прячем.

– Ага.

– И я убил Эдьку? Ну? Ведь правда?

– В общем, если посмотреть, то может быть…

– Не верти хвостом. Значит, считала меня убийцей! Ну ты и дура.

– Вот и нет, – разозлилась я, – сам дурак.

Саврасов засмеялся:

– Нет, это ты кретинка, полная идиотка! Думала, что имеешь дело с человеком, прячущим трупы, считала меня киллером и решила сама посмотреть за процессом, так сказать, утилизации?

– Я же не знала, что меня поймают! Почему вы хороните животных по ночам?

Жора хмыкнул:

– Потому что днем нельзя.

Я уставилась на него во все глаза. Саврасов потер затылок рукой и поинтересовался:

– У тебя дома кто-нибудь живет?

– Полно народа, дети…

– Я имею в виду животных.

– Да, четыре собаки, кошки, теперь еще попугай есть…

– Никто не умирал?

– Они молодые.

Жора прищурился:

– Ладно, слушай. Это Эдька придумал, царство ему небесное, золотые мозги имел. Идея его, а воплощение мое.

Любой владелец собаки или кошки в конце концов сталкивается с необходимостью похоронить своего любимца. Для тысяч людей болонка или пудель становятся членом семьи, другом, обожаемым ребенком… Но кладбища для животных в столице нет. Трупик кошки или хомячка надо везти на свалку, но у хозяев, проживших вместе с хвостатыми друзьями долгие годы, рука не поднимается попросту выкинуть того, кто еще вчера радостно встречал его у двери… Вот и придумывают люди, кто что может. Те, у кого есть дачи, хоронят дорогих сердцу четвероногих на шести сотках, другие пытаются выкопать могилку около своего дома…

Эдик же предлагал сказочный вариант. Умершее животное кремировали, устраивая настоящую процедуру прощания, потом урну ставили в колумбарий. Хозяева получали возможность приходить на кладбище, ставить в вазочку цветы…

За услуги брали не слишком дорого, клиентов было много… Несколько стен уже полностью заполнено, сейчас возводят новую…

– Как же вы устраиваетесь с документами? – удивилась я.

– А вот это мое дело, – ухмыльнулся Жора, – секрет не раскрою.

– И священник! Неужели церковь разрешает отпевать собак?

Саврасов широко улыбнулся:

– Миша служит у нас художником, мы для заказчиков концерт устраиваем, правда, он работал раньше в церкви, но потом его лишили сана.

– А крематорий, зал прощания… Неужели сюда проверки не приходят?

– Эдька все прикрывал, его в городской администрации прямо обожали, – пояснил Жора, – теперь, боюсь, сложности могут начаться, хотя, конечно, попробую справиться.

– Много сотрудников кладбища в курсе дела?

– Да почти все, – хмыкнул Жора, – кроме Эммы Марковны. Ей не сказали, правда, деньги платили.

Я молчала.

– Ну, – продолжил Жора, – дошло до тебя, что я не виноват в смерти Эдьки? Ничем особо криминальным мы тут не занимались. Более того, все довольны оказывались. Владельцы хоронили своих друзей, нам шли деньги. Ведь со всеми делились. Да и вышестоящее начальство знало, в чем дело, тоже конвертики раз в месяц получало. И кому от нашего бизнеса плохо было? Нет, Эдьку прирезали не из-за кладбища…