Дарья Донцова: Вынос дела

Я решила пропустить бестактность мимо ушей. При росте метр шестьдесят четыре вешу сорок восемь килограмм, к тому же имею абсолютно классические параметры: талия – пятьдесят семь, бедра – восемьдесят восемь. Вот только бюст слегка подкачал, если честно, то его совсем нет.

– Ужасная глупость пришла тебе в голову, Маня, – накинулась Зайка на девочку, – тут нужно нечто совершенно экстраординарное, эксклюзивное и к тому же смешное.

– Пусть оденется поросенком Наф-Нафом, – предложила Машка. – Возьмет в руки ведерко, мастерок, и маска не потребуется, мордой прикроется с пятачком.

– А зачем ведро с мастерком? – изумилась я.

– Так он каменный дом строил, – пояснила Манюня, – самый разумный из всех оказался. Роль как раз для тебя, мулечка.

– Чего-чего, а разумности у нашей матери нет и в помине, – тяжело вздохнул Кеша, – только каменные хоромы мастерил Ниф-Ниф.

– А вот и нет, – ощетинилась Маня, – Наф-Наф.

– Ниф-Ниф, – настаивал брат.

– Наф-Наф, – не успокаивалась сестрица.

– Ниф-Ниф.

– Наф-Наф!!!

– Ну, прекратите немедленно, – не выдержала Ольга. – Кеша, как тебе не стыдно, споришь с глупым ребенком. Какая разница – Ниф-Ниф или Наф-Наф?

– Никакой, – успокоился Кешка, – пусть будет по-твоему, Маня.

– Не надо мне уступать, – заорала Маша, – сейчас точно узнаем!

И с ужасающим топотом дочь понеслась в библиотеку.

– Не хочу одеваться поросенком, – вырвался стон из моей груди.

– Не надо, – успокоила Зайка, – завтра пороюсь в костюмерных и найду что-нибудь подходящее, не расстраивайся, положись на мой вкус.

– Ага, – раздалось из коридора, и торжествующая Маруся влетела в гостиную, размахивая толстой книгой. – Ага!

– Ну и что? – поинтересовался Кеша.

– Никто не угадал, – возвестила сестрица, – имечко ему Нуф-Нуф!

– Вот и славненько, – сказала Зайка, – оба плохо знаете литературу, а спорите.

Кеша и Маня уткнулись в телевизор. Ольга пошла наверх, я за ней. Так, теперь следует обдумать, как ухитриться обследовать все комнаты.

Невестка расстаралась на славу. В пятницу около одиннадцати утра влетела ко мне в спальню и, раздернув шторы, воскликнула:

– Примерь-ка!

На кровати громоздился чемодан. Я потянула за «молнию» и уставилась на нечто желто-коричнево-розовое. Какие-то круги, потом гигантский чулок темно-красного цвета. Тут же лежала и странная шапочка одного цвета с чулком. Больше всего она напоминала убор палача – «шлем» с узкими прорезями для глаз, целиком скрывающий лицо. На макушке отчего-то нашита омерзительная тряпка цвета детской неосторожности.

– Что это?

– Хот-дог, – пояснила Зайка, – желтое – булка, красное – сосиска. Здесь, – ее палец с безукоризненным гелиевым ногтем ткнулся в тряпку, – горчица.

– Ужас! – вполне искренне сообщила я.

– Вот и нет, – возмутилась Ольга, – очень даже оригинально. Одна такая будешь. Ну, давай, давай, напяливай.

Кое-как, чертыхаясь, я принялась натягивать костюмчик. Через пару секунд стало понятно: нечего и думать сделать это без посторонней помощи. Зайка ринулась впихивать любимую свекровь в узкий футляр. Минут десять мы щелкали резинками и дергали всевозможные «молнии». Наконец мою голову скрыл колпак, крайне довольная Зайка объявила:

– Гляди, по-моему – потрясающе!

Я попыталась сделать шаг и чуть не рухнула. «Сосиска» оказалась очень узкой, правда, чуть пониже колен футляр слегка расширялся, превращаясь в некое подобие колготок удручающе кетчупового цвета. Булки, представлявшие собой огромные куски поролона, обтянутые парусиной, надевались на талию. Внизу они свисали почти до щиколоток, вверху доходили до плеч. Руки предлагалось высовывать в небольшие отверстия, и на них полагалось надеть желтые перчатки. Шапочка плотно прилегала к лицу и отчаянно воняла чем-то кислым и невообразимо гадким. Может, актера, носившего данный прикид до меня, стошнило прямо в маску?

Кое-как, мелко перебирая ногами, я доковыляла до зеркала. Да, родная мать не узнает! Фигуры не видно совершенно, лица, впрочем, тоже. Лишь глаза сверкают в отверстиях.

– Класс! – пришла в полный восторг Зайка и заорала: – Кеша!

На клич моментально явились наши собаки. Их в доме живет пятеро – ротвейлер Снап, питбуль Банди, пудель Черри, йоркширская терьерица Жюли и английский мопс Хуч. Вся свора влетела в спальню. Последним внесся запыхавшийся Хучик. Его коротенькие ножки не созданы для гонок по лестницам. Увидав «хот-дог», псы моментально сели. Потом Снап поднял голову и завыл.