Ирина Хрусталева - В постели с мушкетером

— Мне теперь от этого ни холодно, ни жарко, — вяло отмахнулась Катя. — Ладно, завтра так завтра. Идем спать, у меня действительно уже сил не осталось.

— Господи, да о чем вы говорите? Какое самоубийство?! — возмутилась Екатерина, услышав версию следователя. — Моя мать очень любила жизнь, у нее никогда и в мыслях не было подобной глупости, как самоубийство! И потом, она была верующим человеком, а верующий никогда не допустит такого греха! Она была очень добрым, бесконфликтным человеком, всегда со всеми дружила. Да у нее и врагов-то никогда не было и не могло быть! Мама не могла отравиться, для этого у нее не было причин!

— Это все только ваши слова и домыслы, а мне важны доказательства. У вас есть неопровержимые доказательства того, что вашу мать действительно отравили, а не она сама это сделала?

— Нет…

— Что и требовалось доказать, — радостно подытожил Коровин.

— В таком случае мне они тоже нужны, — требовательно произнесла Катя. — Может быть, у вас есть неопровержимые доказательство того, что моя мать покончила жизнь самоубийством?

— А что здесь доказывать, когда экспертиза показала, что она отравилась? У меня есть документ, заверенный медицинским учреждением, с подписями и печатью, он и является веским доказательством.

— Но почему вы вдруг решили, что она сама отравилась? Почему не пришли к выводу, что ее кто-то убил? — возмущенно выкрикнула Екатерина.

— Кому нужно ее травить? Может быть, вам? — прищурился Коровин.

— Вы что, майор, с ума сошли?! — вытаращилась на следователя девушка. — Думаете, что вы говорите, или как?

— Простите, я неудачно пошутил, — смутился он, но его смущенная улыбка быстро превратилась в ехидную ухмылку. — Хотя любая версия имеет право на существование, и мой опыт дает мне право на то, чтобы взять ее в разработку. Если вы не согласны с тем, что ваша мать покончила жизнь самоубийством, значит, мне придется выстраивать свою цепочку версий и очень тщательно все проверять. Как правило, в круг подозреваемых попадают самые близкие люди, и в первую очередь это касается родственников. Как я понимаю, вы являетесь самой близкой родственницей Сафроновой Александры Юрьевны, а именно ее родной дочерью, проживающей по тому же адресу? Я правильно излагаю полученную мной информацию?

Катя с усталым презрением посмотрела на следователя, прекрасно поняв, что он решил ее взять измором.

— Все правильно вы излагаете, господин следователь, — вздохнула она. — Мы с матерью жили в двухкомнатной квартире по указанному адресу, и, смею заметить, жили душа в душу. Мы любили друг друга, как и подобает родным и близким людям. И я снова и снова буду повторять: ваш номер с самоубийством не пройдет, даже не надейтесь! Нас со дня на день должны были выселить из старого дома и предоставить новую квартиру. Моя мать очень ждала эту квартиру, деньги собирала на новую мебель, а вы говорите — самоубийство.

— И много она собрала денег? — вкрадчиво поинтересовался майор.

— Это вы к чему? Если к тому, что я могла отравить свою родную мать из-за денег, то мне вас жаль, господин Коровин.

— Заметьте, вы сами произнесли эти слова, у меня даже и в мыслях не было подобного предположения.

— Да ладно вам, — сморщилась Катя. — На вашем лбу написано, какие у вас предположения.

— Екатерина Васильевна, вы вне моих подозрений, я уверен в том, что ваша матушка отравилась сама.

— Но почему, почему вы так уверены?

— Все очень просто, — пожал следователь плечами. — Логический вывод. Вы только что сами мне говорили, что она — очень добрый, бесконфликтный человек, врагов у нее нет и быть не может?

— И повторю это хоть сто раз!

— Из этого следует, что травить ее некому, что означает… Вы понимаете меня?

— Чисто по-человечески я вас прекрасно понимаю. Возиться с убийством какой-то обычной медсестры — это так скучно. И главное, никому это неинтересно и не нужно, кроме ее дочери. Зачем напрягаться, если можно закрыть дело за неимением состава преступления и объявить случившееся суицидом? Я права, господин майор? — с сарказмом спросила она.

— Ну, в какой-то степени, — осторожно согласился тот.

— Так вот я заявляю совершенно официально, что не приму такую версию. Моя мать не могла отравиться сама, у нее не было для этого причин, ее кто-то убил, и ваша задача — выяснить, кто это сделал, — четко и твердо произнесла Екатерина. — Если у вас есть ко мне вопросы — задавайте, если нет, то разрешите откланяться, я очень устала и хочу отдохнуть.