Елена Логунова - Боты для ночного эльфа

— Это твое творчество неприемлемо грубое, сермяжное и посконное! — объяснила я. — А у меня прекрасное фэнтези! Волшебная сказка, маги там, эльфы и хоббиты!

— Страшно далеки они от народа, — вздохнула Ирка. — Ну, ладно. Так и быть, сотри стишок.

Я так и сделала.

— Все равно в моей памяти он сохранится на веки вечные! — пафосно добавила подружка, с сожалением глядя, как на глазах укорачиваются и исчезают ее гениальные строки.

— В твоей памяти — это сколько угодно, — согласилась я. — Главное, чтобы не в моем романе.

— А там только один стишочек был? — сделав вид, будто ей вовсе не жаль утраченного шедевра, спросила подружка.

Я пролистала текст назад и нашла еще один мини-опус, отчетливо отдающий беззастенчивым плагиатом:

Маги бывают разные:

Черные, белые, красные,

Но всем обязательно хочется

Исполнить ее пророчество!

— Кгхм, — укоризненно кашлянула я. — Не буду спрашивать, что еще за красные маги, просто потому, что не хочу, чтобы ты начала рифмовать слово «коммунисты»…

— Монисто! — тут же выпалила Ирка.

— Что?

— Коммунисты — монисто! Ну, рифма такая! — Поэтесса доверчиво взглянула на сурового критика в моем лице ясными лазоревыми глазами.

— Вот шагают коммунисты, на груди у них мониста, — машинально сгенерировала я свежую строчку и потрясла головой, выбрасывая из нее выразительную иллюстрацию. — Брр! Ты лучше скажи, чье пророчество они хотят исполнить?

— Коммунисты-то? — Подружка уже прочно сменила образный ряд. — Наверное, ленинское? Например, то, что гласит, будто каждая кухарка сможет управлять государством?

— Ха, да на всех амбициозных кухарок государств не напасешься! Вот, кстати, о кухарках, мы сегодня завтракать будем? — Я тоже сменила тему на более актуальную.

С магами и пророчествами позже как-нибудь разберусь.

— А мы уже! — Подружка виновато развела руками. — Я испекла гору оладий, но тебе, извини, не хватило!

— Ораьди! — расплылась в улыбке замасленная мордашка ребенка, и я без дополнительных объяснений поняла, почему мне не хватило оладышков.

— Ну, хоть кофе-то дашь?

На мое счастье, кофе мелкие Максимовы не пьют, так что бодрящий напиток я получила.

— У себя выпью.

Взяв чашку в одну руку и ноут в другой, я троекратно (чтобы она точно заметила) подмигнула Ирке и ушла.

Подружка прибежала ко мне через полминуты, я еще не успела руки освободить.

— Чего ты моргаешь, на что намекаешь? — поинтересовалась любительница стихов и загадок, быстро оглядевшись.

Сообразительная!

Я аккуратно положила на стол ноут, поставила рядом чашку и прижала палец к губам:

— Тсс!

Потом сняла с полки жестянку из-под детского желудочного чая с ромашкой (Масяня с Манюней его с младенчества терпеть не могут), открыла ее и продемонстрировала Ирке глубоко засекреченную заначку.

— О-о-о! Ба-а-атончики! — беззвучно, но мимически бурно обрадовалась подружка.

Абсолютно бесшумно мы развернули по паре конфеток каждая, набили щеки и сразу же сожгли обертки в пламени газовой конфорки.

А как иначе? Если мелкие увидят в мусорке фантики от конфет, которых они не ели, учинят мне полный обыск с конфискацией всего сокрытого.

— Послушай, Ира, есть у меня одна мысль, — начала я, проглотив прожеванное.

— Всего одна? Маловато! — съязвила подружка.

— Одна, но гениальная, — скромно сказала я.

— Уверена, что гениальная, а не как обычно — завиральная?

Я пожала плечами:

— Суди сама! Нынче утром, вынужденно слушая песню про Владимирский централ, я вдруг подумала: криминальное сообщество — это же своего рода закрытый клуб, да?

— Он же шайка, он же банда, — кивнула подружка, с интересом ожидая продолжения.

— И можно предполагать, что члены этого сообщества один другого знают, а кого не знают, того распознают как своего по неким типическим признакам и принципу «рыбак рыбака видит издалека»?

— Бандюк бандюка видит издалека, — подредактировала Ирка. — Ну, предположим. И что?

— А вот что: можно попробовать поискать информацию о личности того мужика, который стал жмуриком, упав с карниза, в криминальных кругах! Ведь, если он шлялся ночью под окнами шестого этажа не как бескорыстный псих-лунатик, а с преступной целью, то другие нехорошие люди-редиски могут что-то об этом знать. Вдруг это какой-то традиционный промысел?

— Знаешь, мне как-то не хочется расширять наш круг общения за счет уголовных редисок, не будучи уверенной, что тот жмурик был из их числа, — поморщилась Ирка.