Елена Логунова - Боты для ночного эльфа

— Очень красивые узоры, просто замечательные, — вежливо повторила я, надеясь закрыть этим тему росписи по телу.

На сцену как раз вывели замечательного бегемота, хотелось и на него посмотреть, не только на подружку.

Бегемотов я вижу гораздо реже, чем Ирку, а они тоже очень даже ничего. Хотя и не разрисованы узорами.

Тут мое буйное воображение ловко нарисовало мне бегемота, талантливо расписанного под хохлому.

Я тряхнула головой, прогоняя дивное видение, и воображаемый бегемот сменил раскраску на гжель.

Пришлось несколько раз энергично зажмуриться, чтобы развеять это дивное диво.

— Что у тебя с глазами? — заметив мои гримасы, встревожилась чуткая и заботливая подружка.

— Ослеплены неземной красой.

Я не уточнила, что речь идет о красе бегемота. Подружка наверняка приревновала бы.

Я уставилась на арену, демонстративно не обращая внимания на Иркины сопение и ерзанье, и вскоре она не выдержала — пожаловалась цветному прожектору под куполом цирка:

— Вот на мне узор из хны, а кому-то хоть бы хны!

— Отличная рифма, — похвалила я, благосклонно разглядывая шествующего по доске гиппопотама.

Отличный оказался гиппопотам!

Ирка немного попыхтела и выдала новый экспромт:

— Я восточная красавица, мне мехенди очень нравится!

— Это заметно хуже, «красавица — нравится» — затерто, как «любовь и кровь», — покритиковала я.

Поэтесса затихла, сосредоточенно сопя. Как сопровождение к зрелищу танцующего бегемота этот звук был идеален.

Я расслабленно улыбнулась.

Люблю все идеальное.

Перфекционизм — это неизлечимо.

— Помоги мне с рифмой, — ворчливо попросила поэтесса.

Меня не пришлось упрашивать:

— Бегемот — ужасный жмот.

— Бегемот сожрал комод! — огрызнулась подружка. — Это не то! У меня восточная тема!

— Так и бегемот не западный.

— В Нил бегемота! Помоги зарифмовать Шехерезаду!

Я покосилась на то, что с ходу идеально рифмовалось с Шехерезадой, и честно предупредила:

— Ты не хочешь это слышать.

— А пооригинальнее ничего не придумаешь? — Ирка легко догадалась о моих банальных ассоциациях. — С задом-то я и сама ее зарифмовала бы, но это некрасиво.

— Смотря какой зад, — тонко польстила я.

Морщинки на Иркином лбу частично разгладились.

И тут распорядитель объявил о выходе иллюзиониста.

Плотный столб слепящего света рухнул из-под купола, как дюжая сосуля с питерской крыши, и интригующе медленно растаял, явив публике одноименного фокусника.

Питер Бург, оказавшийся долговязым юношей в смокинге из серебряной парчи, приподнял над блестящим от геля теменем фетровую каскетку и изящно поклонился.

— Так, я не поняла! А где цилиндр? — заволновалась Ирка.

— Какой цилиндр? — не поняла я, почему-то подумав, что речь о каком-то механизме.

— Тот, из которого фокусник будет кролика доставать! — взволнованно объяснила подруга. — Только не говори мне, что кролика вовсе не будет, я жутко разочаруюсь!

Мальцы поддержали мамашу, скандируя:

— Клолик! Клолик!

— Крорик! Крорик!

— Обойдетесь и без клорика, тьфу, кролика, — строго прикрикнула я на горлопанов. — Посмотрите лучше, какая тетя красивая! Ой, а какая у дяди пила блестящая…

— О, он сейчас блестящей пилой красивую тетю распиливать будет! — обрадовалась Ирка, устраиваясь поудобнее.

— Как блевно? — уточнил Манюня, проявляя похвальный интерес к технологическому процессу.

— Да она и есть бревно бревном, запомни, сынок, у таких красивых куколок голова всегда цельнодеревянная, — явно с прицелом на будущее просветила мамаша потомка.

— Ирка, из тебя получится жуткая свекровь, — пробормотала я.

— На заре ты ее не пили! — замурлыкала эта страшная женщина на мотив старинного романса. — На заре она сладко так спит…

Иллюзионист тем временем засунул безропотную деву в изящный лакированный гробик и зажигательно располовинил его бензопилой — только искры полетели.

Публика восторженно взвыла.

Очевидно, в зале собралось немало потенциальных и действующих жутких свекровей, а также мужиков, которых регулярно пилили их дамы, за что они втайне жаждали симметрично отомстить.

Потом фокусник поймал клоуна, который успел всех утомить своими ужимками, и в четыре руки с ассистенткой, на состоянии здоровья которой распиливание никак не сказалось, затолкал рыжего в зеркальный куб. Распорядитель любезно принес охапку шпаг, и Питер Бург эффектно, с лязгом, загнал их в куб с бедным клоуном.