Дмитрий Черкасов TM - Братва особого назначения, или Демьян и три рекетера!

Адидас с Простаком пришли задумчивые. Наверное, вспоминали: в Америке Франция находится или на Аляске? А Биттнер вообще всех поразил — принёс с собой толстенную книгу без порнографических картинок и тихо так сидел в уголке, только жалюзи от его дыхания дрожали.

Когда же Демьян стал после папиного инструктажа сомневаться, как он, Пятак, кроме степногорских канав, нигде не бывавший, по франсэ вообще ни в зуб ногой, сможет в эту Францию врубиться, Санёк Биттнер улыбнулся и сказал:

— Держи, брат. Вот книга реальная. Вся Франция здесь так срисована, что не заплутаешь. Кабаки все здесь, девицы французские, мусора местные. На все случаи жизни. Ешь, пей, веселись. Точная инструкция…

Биттнер протянул Демьяну толстенный том.

— Спасибо. — Пятак благодарно принял эту энциклопедию французской жизни и вслух прочитал золотые тиснёные буквы на обложке: — Александр Дюма. «Три мушкетёра»… Кино такое было!

— Что кино! — сказал на это Саня. — Книга лучше. Макс Пешка из волжской братвы рассказывал. Ему хачик один перо в бок сунул, а у него там книга про братков лежала: «Реглан для Братвы», называлась. Она его и спасла. Говорит, даже царапины не было. Макс потом говорил, что всем хорошим в жизни обязан книге. А ты — кино…

Тут подал голос и Адидас.

— Эдуард Аркадьевич, — проникновенно так сказал он, — отпусти нас вместе с Пятаком. И тебе спокойнее за него, и мы вместе не пропадём, даже среди этих лягухоедов.

— Пятак — не лягушка, — резонно заметил Папа, — съесть его не так просто. А потом, он же заместо французского жмурика летит. Где я тебе ещё троих найду?

Тут Путейкин аж подскочил.

— Папа, да мы тебе хоть целую делегацию французскую к вечеру настреляем, а троих французиков вообще без проблем нащёлкаем!

— Ты мне ещё международную напряжённость создай! — завёлся Эдуард Аркадьевич. — Ты соображаешь? Ладно ещё китайцев! Никто бы не заметил. А французов? Нельзя, Простак, быть таким отмороженным на международном уровне! Хватит. К понедельнику выучишь все страны — члены НАТО. Лично проверю! У других в городе грамотные ребята в командах. Вон у Воблы ребята негров недавно трясли, а один браток грамотно так въехал негроиду в носяру и говорит ему на чистом английском: «Фак ю!» Его Вобла сразу в бригадиры перевёл. А у меня?

Приуныли друзья. Видали они эту Францию! Только друга закадычного одного отпускать им не хотелось. Шнуропет даже в порыве чувств плюнул на свой лакированный штиблет.

Пятак между тем сидел и книгу перелистывал. Вдруг в страницу какую-то пальцем ткнул и сказал:

— Да ладно вам так за меня тревожиться. Вспомнил я кино это, и в книге этой все так же прописано. До подвесок он… как его?.. Дартаньян…

— Армянин, что ли?.. — спросил Биттнер.

— Нет, мушкетёр, француз. До подвесок он один из четвёрки добрался…

— А друганы его? — спросил Биттнер.

— А друганы его — нет. А что там с ними, в натуре, было, я потом прочитаю и вам расскажу.

— Настоящие братки соскочить не могли! Может, замочили их? — встревожился Саня.

Но с Демьяном братки согласились. Если одному, по книге, лететь написано, так одному. Книга врать не будет.

Перед самой погрузкой Эдик устроил у гроба маленький военный совет, на который не пустил даже тройку друзей Дёмы.

Осмотрев гроб со всех сторон, Папа в сопровождении Демьяна и семенившего чуть позади Эдуарда Аркадьевича огромного Евтушинского прошёл в Тушин кабинет. Там местные пацаны уже успели накрыть стол. Ничего особенного — водочка, закуска на скорую руку, но этикет обязывал. Раз Папа приехал с визитом — надо проставляться.

Кроме Папы, Туши и Демьяна в кабинете сидел присланный Марленом Полуэктовичем начальник его службы безопасности. Он больше молчал, только изредка вставлял в разговор точные замечания, преимущественно о том, как Демьяну действовать в непредвиденных ситуациях. Пятаку показалось, что этот начальник службы безопасности сам нелегалил за бугром много лет.

Эдуард Аркадьевич сел в большое директорское кресло и сказал, глядя только на Демьяна, что во французском аэропорту гроб открывать вряд ли станут, а сразу повезут в церковь — всё-таки настоящему жмурику уже пятый день пошёл, а они — французы — брезгливые…

— Так что, скорее всего, в церковь, а оттуда прямо на кладбище повезут. — Эдуард Аркадьевич залпом выпил водку и, смачно хрустнув, закусил солёным огурцом. — Тебе лучше вылезать в церкви. Там точно полиции не будет, и выход из помещения сразу увидишь, всё-таки, сутки лёжа, да с полными памперсами, да с глазами, отвыкшими от света, нелегко будет сразу сориентироваться.