Дмитрий Черкасов TM - Братва особого назначения, или Демьян и три рекетера!

Гена решил действовать в высшей степени просто. Зачем мудрствовать, если имеешь дело с обычной братвой вроде Адидаса?

Сухозад имел корешка Петьку Дурноструева в городском ОМОНе. Вместе с ним тот служил в армии, и, как и Гена, тоже приехал в город за пропиской и комнатой в общежитии… Но однополчанин, по своим физическим данным, попал не в транспортную милицию, а в ОМОН, став командиром взвода. Гена решил этим воспользоваться, по дружбе попросив своего дружка подъехать при полной амуниции, на машине, с десятком бойцов, ровно в два на улицу Б, Висельную.

Получив сообщение, Демьян не стал мешкать.

Крикнул только Полине, что уезжает на стрелку, и в машину…

Техника его и подвела. Крутил он стартер, крутил… Не заводится «пятёрка»! Хоть тресни!!

В пять минут посадил и без того дохлый аккумулятор.

Делать нечего. Выскочил на проезжую часть брата-водителя ловить. Ещё пять минут потерял.

Наконец поймал кого-то на старой «Волге». Зацепили тросом, метров через сто закашляла его «пятёрка», схватила, зарычала, заревела.

Дал Демьян по газам в сторону Речного вокзала… Тут-то и выяснилось, что города Пятак не знает!

Сунулся по Речному проспекту, там все перекопано. В объезд по Большой Ипатьевской — там трубу прорвало, траншеи роют. От непрухи такой он чуть с ума не сошёл! Рванул на набережную речки Судаковки, там, слава богу, проскочил, но потерял ещё минут пятнадцать.

От нервного напряжения у Дёмы пот по лбу заструился, как на тренировке, все глаза залил. Где эта Большая Висельная, дом семь, чтоб ей провалиться?

Демьян беспомощно смотрел по сторонам на обшарпанные стены домов в поисках табличек-указателей…

— Ну что за город! У нас в Степногорске, хоть и не столица, а и то номера домов везде надписаны!

Наконец он увидел дом девятнадцать. Значит, проехал, надо было разворачиваться…

А на часах уже половина третьего! Опоздал… Тут ещё беда: разворачиваясь, наехал на поребрик и оторвал-таки ржавую среднюю часть глушителя!

Без глушителя «пятера» взревела наподобие залпа «Катюши», и Демьян Пятак помчался к дому номер семь под звуки оглушительно громкой канонады, распугивая робких частников: конкретный пацан надело едет!..

А во дворе номер семь, дробь девять уже приближался к развязке спектакль по сценарию младшего лейтенанта Сухозада.

Приехавших на стрелку Адидаса с парой его пацанов припасённые «режиссёром» ОМОНовцы уже уложили мордами в асфальт и готовились торжествовать победу. Уже лежали на земле три ножа немецкой фирмы Золинген, а младший лейтенант Сухозад держал в руках путейкинский ТТ и, победно улыбаясь, смотрел, как его кореш, лейтенант Петька Дурноструев, готовится заковать хозяина пистолета в наручники…

Но тут пьеса поехала-пошла явно не по сценарию «режиссёра» Сухозада…

Из глубин двора, из этих импровизированных театральных кулис, послышалась адская канонада. Будто сотня пистолетов, нацеленных в храбрые, давно ушедшие в пятки, сердца милиционеров, разом начала палить, изрыгая неимоверный грохот…

Изумлённые омоновцы, разинув варежки, застыли в немой сцене, пялясь на источник канонады — вылетевший из-под арки автомобиль Пятака.

На младшего лейтенанта Гешу Сухозада уставился вполне реальный ствол газового пистолета, а высунувшаяся голова, во весь рот перекрикивая ужасный грохот мотора, заорала что-то недоброе и устрашающее…

Путейкин, пока омоновец рассуждал, следует ли ему надевать на лежащего Простака наручники, или надо уже доставать из кобуры свой табельный «Макаров», вскочил на ноги и, на ходу открыв дверь спасительной «пятёрки», ласточкой прыгнул на заднее сиденье.

Демьян вдарил по газам, отчего грохот стал просто невыносимым, — и был таков. А пока менты суетились, бестолково бегая туда-сюда, пацаны, что лежали брюхом на асфальте, тоже вскочили и в разные стороны бросились, да так быстро, будто на стадионе стометровку с препятствиями бежали.

Эдуард Аркадьевич сперва вознегодовал. Его даже не развеселил тот факт, что Шнуропет на своей стрелке на пустыре убедил строптивого Тофика вместе с его бойцами требуемое место в течение суток освободить.

— Почему Простак не был на стрелке?

Этот вопрос Эдуард трижды задавал молчавшему как партизан, Пете, не получая вразумительного ответа, покуда в кабинет не заявились главные виновники торжества.

Когда Папа выслушал рассказ Демьяна Пятака, он долго сопел носом, что у него означало самое сильное напряжение мозговой деятельности, а потом сказал: