Алан Гордон - Шут и император

Да, что же потом? Неужели неудача моих коллег означает, что меня ждет на этом пути тот же успех? Может быть, убийство нынешнего императора будет даже полезно гильдии, если на трон взойдет более разумный преемник.

Но в таком случае смерть моих товарищей останется неотомщенной.

Впрочем, месть не являлась частью моей миссии. Я лишь надеялся, что она станет вознаграждающим последствием, но интересы гильдии были превыше всего.

И если шестеро наших братьев умерли напрасно, то надо иметь мужество смириться с этим. Несправедливость порой свойственна этому жестокому миру.

Я уже собрался разбудить Клавдия, когда из коридора донесся еле слышный звук крадущихся шагов. В ожидании незваного гостя я вооружился ножом. Полоска лунного света, льющегося в окно, помогла мне увидеть, как рука, появившаяся из-за входного занавеса, медленно опустилась вниз, к натянутой перед входом веревке. Появившаяся вслед за ней нога аккуратно переступила через это препятствие.

Поймав лезвием ножа лунный лучик, я направил его в глаз Азана. Он невольно моргнул, но, обнаружив источник отраженного света, захлопал глазами уже вполне осознанно.

— Добрый вечер, — сказал я.

— Хм, заглянул вот к вам проверить, все ли в порядке, — поспешно сказал он.

— Весьма любезно с твоей стороны, — сказал я. — У нас все отлично. И я надеюсь, что положение останется неизменным.

— Естественно, — согласился он. — Что ж, тогда я пошел спать.

— Приятных сновидений, — вежливо напутствовал я его.

— Опять не повезло, но попытка не пытка, — пробурчал он, удаляясь.

— Переходи на дневную работу, — бросил я ему вслед.

Клавдий зашевелился.

— Все в порядке? — спросила Виола, протирая глаза.

— Очередной ночной визит Азана. Твой черед дежурить. Спокойной ночи.

Мне хотелось закончить проверку бывших мест обитания моих покойных товарищей, поэтому ближе к полудню мы перешли по мосту через Ликос и направились в северную часть города. При пересечении северо-западного ответвления Месы мы столкнулись с определенными сложностями, попав в стремительный поток телег и повозок. А перебравшись на противоположную сторону, заметили странное оживление.

Откуда ни возьмись, вдруг вылетел отряд императорских стражников и, выставив бронзовые щиты, начал теснить народ с проезжей части. Я оттащил Клавдия в безопасное место, и мы стали наблюдать, как стражники остановили все движение, повернув вспять наездников с помощью кнутов и дубинок. На редкость быстро им удалось расчистить участок дороги, ведущий к бронзовой статуе древнего императора: его имя давно стерлось из людской памяти, а сам он все стоял в полном боевом снаряжении, призывно простирая левую руку к северным пределам империи.

— Советую вам не скупиться на приветствия, — крикнул обывателям капитан. — Не хотите же вы прогневить ее!

Народ изобразил вялое ликование, ставшее более восторженным, когда стражники начали охаживать дубинками нерадивых молчунов. Вскоре послышался стук копыт, производимый кавалькадой лошадей, и приглушенный ропот: «Ну наконец-то дождались! Императрица подъезжает!»

Из-за угла вынеслась резвая четверка роскошных белых лошадей, везущих белую колесницу, затейливо украшенную золотом. Возничий был облачен в блестящий наряд из красной кожи, отделанный разномастными крашеными перьями, однако меч его выглядел очень внушительно, как, впрочем, и атлетически натренированные руки, способные с легкостью проткнуть этим оружием любого насмешника, осмелившегося усомниться в изысканности его вкуса. Я предпочел промолчать. Подождем более удобного случая.

Императрица Евфросиния вальяжно раскинулась на мягком сиденье, задрапированном алым шелком. Она ввела скандальный обычай появляться на людях без покрывала и теперь щеголяла перед народом своими еще вполне аппетитными прелестями. Ее золотое платье с длинными рукавами покрывала рельефная вышивка и неограненные самоцветы. На шее поблескивало несколько ниток глазурованных фаянсовых бус. Там же висело ожерелье, напоминавшее цепь, набранную из продырявленных золотых монет. Затейливую прическу скрывала корона в форме двухъярусной шапочки, увенчанной золотым крестиком и обрамленной с боков жемчужными нитями. Еще более яркие драгоценные камни отягощали ей уши, опоясывали талию и поблескивали на золотых туфельках. Принарядили даже сокола, сидевшего на ее левом запястье: его кожаный колпачок был инкрустирован драгоценными камешками.