Ольга Степнова - Моя шоколадная беби

– Нет, беби, постой…

Она смотрела, как медленно от её окурка начинает тлеть одеяло.

– Пойдём! – уже пахло дымом, и слабо, но настойчиво, сквозь тление, пробивались первые искры огня.

– Что это? – Мат-Мат уставился на одеяло и замахнулся ногой, чтобы затоптать зарождающееся пламя.

– Не смей! – завизжала вдруг Катерина. Она зарыдала, затопала ногами, и замотала головой, сжав кулаки. – Не смей!!!

Никогда в жизни у неё не было возможности закатить полноценную истерику. Даже в детстве, когда любой ребёнок пробует воем, слезами и битьём о пол показать свою власть над родителями. У неё просто не было родителей.

Это была её премьера.

Она требовала, чтобы этот дом был сожжён дотла, и больше никогда не вмешивался в её жизнь. Она так и сказала зачем-то:

– Это премьера.

– Да, ладно, беби, – пробормотал Мат-Мат. – Хорошо! Успокойся. Пусть будет по-твоему! У меня тоже дебют – я никогда не пускал красного петуха! – Он проделал какие-то странные манипуляции, и огонь разгорелся уверенно, затрещал, лопая старое одеяло, как оголодавший пёс кусок свежего мяса.

– Бежим! – Мат-Мат сдернул Катерину с места, и они помчались, держась за руки, через поле, по которому она мчалась когда-то одна, удирая от своры собак.

– Стой! – Она захотела убедиться, что огонь не передумает и сделает до конца своё дело. Они остановились, и, тяжело дыша, стали смотреть, как огонь набирает силу, как клубы чёрного дыма поднимаются вверх, как занимается пламенем старый, засохший клён.

– Бурабон горит! – крикнула Катерина.

– Ефим Иванович почил, – констатировал факт Мат-Мат.

– Пожар! – заорал кто-то со стороны деревни, и послышался разноголосый собачий лай.

Катерина с Мат-Матом опять помчались, и не помчались, а полетели, потому что земля была не под ногами, а далеко внизу, рядом же – облака и птицы. Приступ счастья опять захватил Катеринино сердце, и не отпускал его, пока она не уткнулась носом в ворота своего дома.

– Здорово, что мы были не на машине! – запыхавшись, сказала Катя.

– Когда ещё полетаешь, – понял её Мат-Мат.

Её никто никогда так не понимал, и Катерина расхохоталась. Она хохотала, когда они открывали калитку, хохотала, когда вошли в дом, хохотала, пока он не заткнул её поцелуем, пробормотав, что некоторые черномазые девчонки очень запросто сходят с ума, если их вовремя не поцеловать.

Поцелуй прервал телефонный звонок.

Мобильный трещал где-то в глубине сумки.

– Алло! – неохотно ответила Катерина. – Что?! – Она уставилась на Мат-Мата. – Это тебя! Это Майкл!

Мат-Мат взял трубку и поговорил отрывистыми «да-да».

– Нам надо срочно вернуться домой, – сообщил он Катерине, нажав на отбой.

– Срочно? Так распорядился твой Майкл?! Откуда он знает мой телефон?!

– Беби, нам нужно уехать. Я потом тебе всё объясню! – Он стал другим – чужим и колючим, достал свои женские шмотки, парик, переоделся и быстро накрасился.

– Что, Майкл не может решить задачку по математике? – К горлу подкрались обида и слёзы. Её опять используют в тёмную. Она опять не понимает, что происходит. Как тогда, с Сытовым, тринадцать лет назад. – Что происходит? – заорала она. – Или вы теперь с Майклом банда?!! Ведь он прекрасно знает, кто ты! Не думай, что я полная дура. Он видел, как ты выскочил тогда из пикапа, он сказал тебе, в какой квартире я проживаю, он пытался наутро меня шантажировать тем, что знает, кого я скрываю! Ты ввязал мальчишку в свои дела?! Используешь как связного? Что происходит?!!

Мат-Мат собирал вещи молча, и это был совсем другой Мат-Мат: не дурашливый, не понимающий, не потакающий её глупым капризам. Это не с ним она летела над полем, не с ним расправлялась с Ефимом Ивановичем Бурабоном в обличье старого клёна, не с ним целовалась так, что губам было больно.

Весь обратный путь они ехали молча. Катерина решила твёрдо – марионеткой в чужих руках она больше не будет. Чёрт с ним, с этим Мат-Матом, она расплатится с ним парой цацек, пронумерует, и занесёт в длинный список в графу «развлечение».

Лифт не работал.

Стеклянная будка была пуста.

Они потащились наверх, соревнуясь в молчании.

– Больше ты сюда не придёшь, – сказала Катерина, едва они шагнули в квартиру.

Мат-Мат зачем-то проверил все комнаты, открывая двери, прошел на второй этаж, в гостиную, видимо, тоже проверил, спустился и молча стал обуваться.

– Больше ты сюда не придёшь! – крикнула Катерина и вытрясла из его дамской сумочки ключи от своей квартиры.