Наталья Никольская - Мы слишком много работаем

Выйдя в кухню, я увидела, что Мурашов уже распушил хвост перед Иркой.

– У меня вообще-то денег-то полно, – небрежно говорил он, подкидывая в печку дров. – Просто их перечислить должны. Вот, жду, когда счет придет.

Счета Мурашову, насколько я знала, приходили только за свет и за воду. Но я не стала уличать его во вранье. Все-таки мы обратились к нему за помощью.

Ирка слушала и клевала носом.

– Так, – не выдержала я. – Давай-ка ты поспишь!

– А можно? – разлепила глаза Ирка.

– Конечно, можно! – с готовностью вскочил Дрюня. – Вон там спальня. Я и сам поспать собирался, – добавил он, выразительно глядя на меня, но я вмиг пресекла его грязные намерения относительно Ирки.

– Нет уж, друг, – решительно сказала я. – Пусть Ира спит, а мы с тобой тут посидим. Мне с тобой поговорить надо.

Дрюня вздохнул, но ничего не ответил.

Я проводила Ирку в спальню и уложила на кровать, накрыв покрывалом.

Вернувшись в кухню, я обнаружила Мурашова, сидящего на стуле и пьющего чай.

– Мог бы и мне сделать! – обиженно сказала я.

– Вон чайник – бери наливай! – недоуменно пожал плечами Дрюня. – Ты, Лелька, как в первый раз здесь!

Я налила себе горячего чаю и, сев на деревянный табурет, с удовольствием стала пить, чувствуя, как постепенно согреваюсь.

– Лелька, а это кто? – шепотом спросил Дрюня, кивая в сторону спальни.

– Это, в принципе, могло бы тебе подойти, – сказала я. – Только, боюсь, что ты ей не подойдешь – ты не из ее контингента. Девочка любит пожилых богатых дяденек. Правда, сейчас она на мели и ей негде жить, так что смотри сам. Только я тебе в этом деле не помощник, – предупредила я.

– Ладно, там разберемся, – потирая руки, проговорил Мурашов. – Ну, рассказывай, чего ты там хотела.

Я подробно изложила ему ситуацию.

– Ни фига себе! – присвистнул Дрюня. – Ну и дела! Вам действительно нужно пока перекрыться.

– Ну я надеюсь, ты нас не выгонишь?

– О чем базар, – пожал плечами Дрюня.

– Ты только смотри не трепись никому, что мы здесь! – предупредила я его.

– Леля, Леля, – с укором сказал Дрюня. – Разве я тебя подводил когда?

Я не стала напоминать Дрюне кучу случаев, когда все выглядело именно так – он, конечно же, скажет, что все вышло случайно, да еще и меня саму обвинит.

Мы долго сидели в кухне, пока Ирка спала, пока я не почувствовала какое-то беспокойство.

– Ты чего ерзаешь? – спросил Дрюня.

– Да что-то мне не по себе…

– Я говорю, выпить надо, – сказал Дрюня назидательно.

– Нет.

– Слушай! – Дрюня стукнул себя по лбу, – как же я забыл совсем! Мишка же сегодня приглашал к себе! У него там праздник какой-то. Ну, то ли трехлетний юбилей выдачи зарплаты, то ли еще что-то. Пойдемте? Может, ты хоть там дергаться перестанешь.

Я замялась, но Дрюня продолжал уговаривать:

– Сама подумай – здесь ты киснешь и нервничаешь, а там развеешься! К тому же там вас точно никто не найдет! Ну что, пойдем?

– Так Ира же спит… – попробовала откреститься я, хотя уже склонялась к тому, чтобы пойти. В самом деле, чего тут киснуть!

– А я уже не сплю, – послышался голос, и в кухню, потягиваясь, вошла Ирка.

Она плюхнулась на табурет, одарив нас своей детской улыбкой.

– Ой, как я классно выспалась, – протянула она.

– Вот Ирочка непременно захочет пойти с нами, верно, Иришка? – обнимая Ирку за плечи, спросил Дрюня.

– Куда пойти? – хлопая со сна ресницами, в свою очередь спросила та.

– К Мишке, к другу моему. Он приглашал.

– А это далеко? – поинтересовалась Ирка.

– Да что ты: через два проулка пройти!

– Ну, тогда можно, решила Ирка, вопросительно посмотрев на меня.

– Идемте, – согласилась и я. – Раз уж большинство за.

Мы оделись и побрели по переулкам. Я вспомнила, что Полине так и не позвонила.

– Дрюня, а у Мишки нет телефона? – с надеждой спросила я.

– Нет, Лелечка, вот телефона у него нет. Зато у него наверняка есть много водки и закуски.

– Ох, не нравится мне это! – покачала я головой. – Может, вернемся?

– Да ты что? – возмутился Мурашов. – Возвращаться – плохая примета!

И, нарочно подхватив Ирку под руку, потащил ее вперед. Я вздохнула и пошла следом.

Мишкин дом мало чем отличался от Дрюниного – такой же деревянный, покосившийся, только все же более ухоженный. И крыша у него была не зеленая, а коричневая.

Дрюня постучал, и через некоторое время нам открыл парень лет тридцати, с темно-русыми волосами, одетый в синюю олимпийку и черные брюки.

– Здорово, Мишка! – радостно закричал Дрюня, увидев его. – А мы к тебе!