Наталья Никольская - Зловредная жертва

Бабуся появилась дома около полуночи. Довольная, почти счастливая, но замерзшая до дрожи и хищнически голодная. Немного потиранив Игоря своим загадочным молчанием, как та еще Баба-Яга потребовала сначала налить себе ванну с пенкой, напоить чаем с вареньем и накормить котлетами.

Когда все ее требования были выполнены, она соблаговолила удовлетворить любопытство внука и его гражданской жены. Оказывается, Лилька работала переводчицей с группой официальных лиц, осуществляющих программу выплаты материальной компенсации лицам, насильно угнанным во время Великой Отечественной Войны в фашистскую Германию.

Эта программа, уже вовсю процветавшая в России, дошла, наконец, и до Тарасова. То, что девушка, приходившая к Асе Гордеевне с мужчинами – переводчица, было ясно сразу, для этого не обязательно обладать способностями незаурядного сыщика. «Шпионская» версия, которой оперировала бабуся, была скорее прикрытием, чем реальным предположением. Просто тщеславной старушке уже в который раз хотелось показать свое превосходство над двумя молодыми и умными мужиками.

Реально ее заинтересовали два факта: эпизод с пленом во время ВОВ и оба визита девицы с двумя разными комплектами мужчин: одни явно являлись иностранцами, другие – местными братками. Бабуся вспомнила, что совсем недавно она слышала что-то о компенсации жертвам фашистской агрессии. Она перерыла всю переодику за последнее время, какая нашлась в доме, и нашла-таки то, что ее интересовало. А интересовало ее официальное сообщение о дате начала выплат в городе Тарасове.

Видимо, переводчица рассказала своему приятелю о стариках, на которых нежданно-негаданно свалилась кругленькая сумма, тот и решил потрясти счастливых обладателей DM. Скорее всего, бандиты не хотели с самого начала убивать пенсионеров. Целью их аферы было простое мошенничество. Просто первой на их и свою беду им попалась Ася Гордеевна. Наверное, что-то у них не вышло, своенравная пенсионерка подняла шум, пригрозила милицией, за что и поплатилась.

Бабе Дусе осталось только выследить переводчицу, проследить за ней и всеми правдами и неправдами спровоцировать преступников на признание. Это ей удалось блестяще. Правда, сомнения все-таки вызывал тот факт, что явно подозрительный склад, куда завернула девица, мог быть вполне обычным, невинным складом. Но это опасение оказалось напрасным. Склад был самым настоящим, напичканным продуктами питания и бандитами. Отловив ближайшего бомжа, она сказала ему пароль, подаренный ей ее друзьями из подвала и попросила об услуге. Небезвозмездно, разумеется. Он должен отнести записку домой к бабусе и вручить ее лично Игорю или, на худой конец, Ирине.

Купюра гарантировала быстроту доставки и добросовестность посыльного, пароль – то, что посыльный не выкинет записку за ближайшим углом, а доставит точно по назначению.

Втереться в коллектив преступников у нее получилось довольно легко, спровоцировать на признание – тоже. Диктофон она еще в самом начале установила в режим включения записи только на голос и приклеила с помощью скотча на внутренней стороне крышки стола. Немного подвела Ирина. Вместо того, чтобы найти Игоря и вовремя привести его и Малышева с группой захвата на склад, она сама бросилась на помощь к бабусе. Хорошо хоть, что догадалась оставить довольно эмоциональную записку мужу, а то неизвестно, сколько еще времени смогла бы заговаривать зубы бандитам бабуся и чем это вся эта история вообще бы закончилась. Правда, Малышев сначала немного заартачился. Но прочитав записку Ирины и поняв, что ей может угрожать реальная опасность, быстро поднял наряд и помчался по адресу, указанному в записке.

Освободить заложников и задержать преступников оказалось делом техники.

– А где ты была до сих пор? – спросил Игорь после того, как Евдокия Тимофеевна закончила свой рассказ.

– Да так, предположение одно проверяла, – отмахнулась она, не сдержав лукавых искорок в глазах.

– Что еще за предположение? – не понял Игорь, – преступники пойманы, преступление практически доказано, что еще надо?

– Трудно найти черного негра в темной комнате, – загадочным тоном поведала бабуся, – а у нашего негра еще и выбиты зубы и выколоты глаза! Всего-то сам Господь Бог не знает. Что уж про вас, грешных, говорить-то.

Как не просили Костиковы хоть намеком дать понять им то, что она скрывает, бабуся только довольно щурилась на лампу, да позевывала, деликатно прикрывая рот ладошкой. Да и то: поздно уже было, не до длинных разговоров. А утром она опять пропала.