Ольга Степнова - Щит и меч Венеры

Оказалось, что я зря беспокоилась за его безопасность. Щита охраняли пузатые дядьки с оружием и никакие уговоры на них не действовали. Одного этот рьяный охранник не знал — плевать мне на центральную дверь.

Я направилась к черному входу. Через пять минут я была в зале под номером двести восемь.

Он опять колотил грушу. Руки в боксерских перчатках летали как отбойные молотки. По-моему, бесчеловечно так бить даже неодушевленный предмет.

— Привет, — сказала я, подойдя сзади.

Он кивнул, не прекращая ударов и даже не обернувшись.

Как будто он уже привык, что я за ним бегаю!!!

Впрочем, получалось, что бегаю…

— Я знаю, как найти деньги Бубона.

Он замер, и груша осталась без очередного удара.

— Как? — спросил он и, наконец, повернулся.

Прежде чем ответить, я рассмотрела его шею, подбородок, грудь, бицепсы, мышцы на животе и… все, что ниже. На нем были спортивные трусы в полосочку. Бело-синюю.

— Скажи, у вас с Бубоном был когда-нибудь видеомагнитофон?

— Нет. А зачем тебе? — удивился он. — У нас был старенький телевизор, но он сломался, и мы его выбросили. А видеомагнитофона никогда не было.

— А кассеты были?

— Да нет! Зачем? Смотреть все равно не на чем.

— Тогда объясни, откуда вот это! — Я достала из сумки и потрясла перед его носом кассетой с надписью «Бриллиантовая рука». — Я нашла ее в доме Бубона, среди книг. В коробке с кассетой хранилось свидетельство о смерти Якушева.

— Ах, эта! Так она сто лет среди книг торчала. Я не помню, как и когда она появилась в доме. А свидетельство о смерти я туда сунул, чтобы не попадалось на глаза. Мне было больно видеть его, а выбросить документ я не мог.

— Помнишь, ты говорил, что Якушев, когда умирал, бормотал: «Рука… рука!» А руки у него были целые, и болеть не могли?

— Я не могу такое забыть.

— А помнишь его последнюю фразу?

— «Бубон не должен умереть, это богатство…»

— Нет, а до этого?

— «Рука! В ней очень большие деньги!»

— Вот! Он хотел сказать тебе, что на кассете «Бриллиантовая рука» записана важная информация! Он не писал завещание, он его… наговорил.

Глаза у Щита загорелись. Наконец-то он скинул маску равнодушия и отрешенности, забыл, что обижен на меня, как мышь на крупу.

— Аська! Как ты догадалась?!

— Я просто умею сопоставлять и делать выводы. Теперь нужно придумать, где достать древний кассетный видеомагнитофон.

— Я знаю! — подпрыгнул Щит. — У нашего завхоза, Иваныча, в каморке стоит телевизор именно с таким видиком! Если Иванычу сунуть рублей триста, он предоставит свою каморку с тахтой и ящиком хоть на сутки!

— И часто ты совал Иванычу триста рублей за каморку с тахтой? — не удержалась я от ехидства.

Но Щит уже мчался вперед, позабыв снять боксерские перчатки. Я побежала за ним. Через пять минут мы сидели в душной комнатенке без окон перед мерцающим экраном телевизора «Рубин». И телевизор, и видеомагнитофон давно просились на свалку, но обрели новую жизнь у непритязательного завхоза. Вероятно, Иваныч был эротоманом, потому что вся каморка была завалена кассетами «Про это. Полный контакт». Впрочем, может быть, на этих кассетах были боевые искусства, но мне так не думалось.

Щит сел не на тахту, рядом со мной, а на шаткую табуреточку. Меня это развеселило и рассмешило одновременно. Держит марку! И пусть.

У меня сейчас другая задача.

Минут пятнадцать мы смотрели знаменитую комедию, каждый кадр которой знали почти наизусть.

Ничего не происходило.

В каморке было невыносимо душно и чем-то воняло, наверное, носками завхоза, которые в количестве шести штук висели на батарее.

Ничего не происходило!

«Упал, очнулся — гипс! — сказал главный герой фильма жене.

Дьяченко занервничал, встал и перемотал кассету вперед.

«Наши люди на такси в булочную не ездят», — нравоучительно произнесла вредная управдомша.

Никто из героев фильма и не думал сообщать нам о тайне Бубона.

Щит еще перемотал кассету вперед.

На экране возник вертолет, который тащил машину по воздуху. Герои болтались в подвешенном «Москвиче» как караси в ведре, которых несут с рыбалки…

Неужели я просчиталась? Неужели кассета не имеет к тайне ни малейшего отношения?!

— Конец! — Дьяченко кивнул на заключительные титры фильма. Он поскучнел и зачем-то снова напялил на руки боксерские перчатки. Наверное, они придавали ему уверенности в себе.

Терпеть свое поражение я была не готова.

— Там еще есть пленка, мотай!

— Да нет там ничего! — Он снял перчатку, включил перемотку, и на экране замелькали черные полосы. — Все, ничего нет. — Щит выключил видик. — Ты ошиблась, Мисс! Но идея была красивая.