Ольга Степнова - Беда по вызову

— Я должен уехать! — заявил я ему.

— Не больше чем на две недели, — обреченно вздохнул Ильич. — Как раз в каникулы уложишься.

— Мне нужны деньги. Две тысячи.

— Бери, — Ильич кивнул на сейф.

— Долларов.

Шеф икнул.

— Я директор школы, а не банка.

— Я тоже учитель, а не служба безопасности.

— …ть! А ты не свалишь насовсем?

— Что вы! У меня дети!

— Ладно! Джип подшаманил?

— Более-менее.

— Сдавай его и…уй по холодку!

Я удивился, что Ильич так легко пошел на этот шаг. Разве он мог быть уверен, что я вернусь в этот город? Наверное, он преувеличивал значение Беды в моей жизни. Или это я его преуменьшал?

Пока я копался в мастерской, делая последние приготовления перед тем, как отогнать джип на барахолку, ко мне то и дело забегал рыжий Панасюк из десятого «а». Я его гнал-гнал, потом плюнул и позвал помогать. Он подносил мне инструменты и с любопытством разглядывал внутренности машины.

— Это что? — ткнул он в радиатор.

— Радиатор.

— А это что?

— Аккумулятор. Не болтай, а то выгоню.

— Вот так всегда! Ребенок к знаниям тянется, а его взашей! А это что?

— Это ты-то к знаниям тянешься? Да ты в школе за четверть второй раз появляешься.

— Может, я потому не появляюсь, что здесь автомеханики нет?

— Чего?! Давай ключ на двенадцать!

— Это какой?

— Ладно, будет тебе автомеханика. Через две недели.

Панасюк покраснел так, как краснеют от удовольствия только рыжие люди.

Время отлета было назначено. Папаша Карелиных позвонил и назвал сумму, в которую я легко укладывался после продажи джипа. Беда так и не позвонила. Я ждал отъезда с чувством, которое испытываешь, когда, ныряя с большой высоты, не знаешь, на какой глубине находится дно. Вынырнешь или сломаешь шею? Узнать можно только одним способом: прыгнуть.

И я ждал назначенного часа, когда пилоты с равнодушными лицами, глядя мимо меня, пропустят меня на борт, и я долечу до родного города среди каких-нибудь ящиков или мешков.

Ильич и дня не просидел на рабочем месте, чтобы не ввязаться в новую авантюру.

— Петька! — заорал он, врываясь ко мне в сарай, где я собирал свой нехитрый багаж: ствол, бритва, носовой платок, газета с голой Бедой, фото с синей Бедой.

— Петька! А на фига нам школьный стадион?

— В смысле? — опешил я.

— Но есть же спортивный зал в школе! А если на воздухе надо физкультуру проводить, так на лыжи и в лес!

— В лес? — я заподозрил неладное.

— В лес!

— А стадион?

— Стадион! Стадион мы сдадим под автостоянку!

— Борисовцам?

— Ну-у… есть люди… — Поток информации, предназначенной для меня иссяк.

— Значит, у всех школ стадионы, а у нас — здасьте, жопа! Стоянка! Вы уже назвали цену своего согласия? — заорал я. — Цену за выхлоп, шум и грязь? Вы что — все забыли? Что чудом остались живы, что Колька Серов погиб, что вы только вылезли из квартиры, где самым ценным было то, что рядом лестница на чердак?!! Кстати, он был закрыт!

— Кто?!

— Чердак!!!

— Петька, не ори, — жалобно попросил Ильич, присаживаясь на лежак, на Татьянино красное одеяло. — Я знаю, без тебя бы не выкрутился. Но жить-то хочется! Сейчас, и хорошо!

— Ключевое слово «жить»!

— Ключевое слово «хорошо»! — заупрямился Ильич. — Я между прочим, скоро женюсь. На Нэльке-соседке. А у меня даже машины приличной нет! Тогда ведь из-за Доры заморочки вышли. А теперь Дора улыбается и слова не скажет, если я в школе зоопарк размещу. И как ты этого добился? Петь, ну давай рискнем! Без тебя я с этим делом не справлюсь. Ведь ты сидел, ты эти делишки как семечки щелкаешь!

— Да не сидел я! Еще.

— Мы сильно не будем веселиться. Скромненько, купим по «девяточке», на черный день отложим. Ведь понадобились же тебе две тыщи, я не спросил — зачем. Билет на самолет столько не стоит…

— Я отдам деньги. Или отработаю. Буду пахать два года бесплатно.

— Иди в жопу. Лучше помоги, закажи технику, чтобы стадион от снега расчистили.

Я заскрипел зубами от злости, но промолчал.

— И это, будка там нужна для охраны. Нужно или вагончик какой-нибудь подогнать, или твой сарай под это дело… У тебя ведь есть теперь, где жить?

— Где? — сухо поинтересовался я.

Ильич растерялся. До сих пор я беспрекословно ему подчинялся и не обсуждал даже самые бредовые его идеи.

— А вы не боитесь, — продолжил я, — что история повториться? Ведь не Дора сдала вас прессе. Не Дора точно назвала, почем нынче директор школы!

— Не боюсь! — подскочил Ильич с лежака. — Я ее уволил! Я что — не сказал?