Ольга Степнова - Брачный контракт с мадонной

Почему они ни слова не написали про ребёнка?

Хватит ли у Галки молока, чтобы прокормить младенца?

«Сырое подвальное помещение, скудная простая еда…»

Галка никогда не была привередой, она привычна к простому быту и трудной домашней работе, но сколько может выдержать кормящая женщина в заточении? А ребёнок?

Гранкин чуть не завыл.

«И не дай Вам бог обратиться в правоохранительные органы…»

— Ну что ж, начнём, — сдавленным голосом сказал Гранкин и встал. В конце концов, ему теперь любая копейка нужна.

Он попросил выйти девицу за дверь, чтобы она не надумала больше падать в обморок, и быстро прооперировал крысу. Он делал всё сам, так как недавно уволил помощницу, решив сократить расходы и побольше складывать денег себе в карман.

Говорила ему Галкина мать, когда он только задумал открыть свою клинику, (да какую клинику, кабинет!) — что «придут бандиты окаянные и начнут с тебя деньги требовать»! Гранкин посмеялся тогда, объяснил необразованной бабе, что «прошли те времена», а вот поди ж ты, вляпался!

А тогда он был полон радужных надежд и грандиозных планов. Наконец-то он сам себе хозяин, наконец-то у него своё любимое дело, наконец-то он перестанет сводить концы с концами, будучи наёмным работником в чужих частных клиниках.

Гранкин долго копил на это «своё дело», долго собирался с духом, и был очень горд, когда получил наконец лицензию, зарегистрировался в налоговой и получил в руки печать. Первый день он только и шлёпал на всём, что попадалось под руки: «Индивидуальный предприниматель Гранкин Виталий Сергеевич», «Индивидуальный предприниматель Гранкин Виталий Сергеевич»…

А потом он носился по городу, подыскивая помещение, которое можно арендовать. Везде было дорого, очень дорого, безумно дорого. Он уже отчаялся, понимая, что не сможет платить ни пятнадцать тысяч рублей в месяц, ни даже десять, как вдруг в последний момент забрёл почти на окраину города, где располагалась какая-то типография. Здание было старое, одноэтажное, оно странным иероглифом распласталось по земле, и Гранкин подумал, ну неужели здесь не найдётся хоть какой-нибудь комнатёнки тысяч за пять в месяц.

Директор типографии оказался душевным дядькой, он проникся проблемой и сказал, что у него самого три собаки и кошка, которой скоро рожать. Он нашёл-таки комнатёнку, маленькую, тесную, с облупленными стенами и не за пять тысяч в месяц, а за три.

— Вот, — сказал Олег Петрович Виталию, — располагайся, Айболит. Я её два года назад сдавал какому-то хмырю, тоже частному предпринимателю, но он оказался букой, ни с кем общался, непонятно чем занимался, в конце концов, задолжал за полгода и скрылся в неизвестном направлении. Так что наводи порядок и начинай работать.

Радости Гранкина не было предела. За три дня он покрасил в комнатке стены, отремонтировал свет, купил жалюзи, цветы в горшочках, завёз необходимую мебель и позвал Петровича на новоселье. Директор пришёл с беременной кошкой, которая, пока они распивали коньячок, благополучно разродилась шестью котятами «под наблюдением специалиста», как выразился Петрович.

Хорошие отношения с Петровичем постепенно переросли в дружбу, частенько подкрепляемую во внерабочее время бутылочкой конька или водки. Виталий часто не мог заплатить в срок арендную плату, но Петрович махал рукой, сопровождая жест всегда одной и той же фразой: «Будут деньги, отдашь».

Так Гранкин приобщился к многочисленной братии частных предпринимателей. Бизнес шёл так себе и особых денег не приносил. Желающих тащить своих домашних животных на окраину города было немного. И тогда Гранкин снизил цены на свои услуги в два раза, относительно средних по городу, о чём и сообщил в рекламных объявлениях, на которые бухнул все оставшиеся у него от ремонта комнатёнки деньги. Ручеёк клиентов потёк веселее, завелось немного деньжат, Гранкин смог расплатиться с долгами и даже нанял себе помощницу. Вечерние посиделки с Петровичем сократились, но не сошли на нет. Теперь обычно субботними вечерами, когда у Виталия клиентов уже не предвиделось, а типографский цех шумел, проделывая свою круглосуточную, монотонную работу, они с Петровичем распивали коньячок, сопровождая это действие уже ставшей любимой поговоркой: «Сначала фуфырик, потом сделка». Поговорка работала безотказно: наутро в понедельник к Гранкину приходила куча народа с больными котами и занемогшими собаками, а к Петровичу заявлялся заказчик, которому понадобился большой тираж этикеток.