Ольга Степнова - Уж замуж невтерпеж

Я запихнула шторы в Аристон, нажала кнопку пуска, и побежала на кухню за конфетами. Где-то в холодильнике есть коробка «Птичьего молока», если Васька их не слопал.

– Ма, – жуя гречку, загундел Васька. – Ма-а, в школе собирают на компьютерный класс, нужно сдать сто рублей.

– У вас же еще нет занятий на компьютере!

– Поэтому по сто и собирают. Ма-а, ты же знаешь, если я не сдам деньги вовремя, то...

– То в четверти у тебя появятся тройки, – закончила я.

– Появятся, – вздохнул Васька.

– На, – я выгребла из кошелька шестьдесят рублей.

– Сто, ма!

– Сорок у тебя уже есть!

– Ма!!!

Я убежала из кухни с коробкой конфет.

– Лорка! – воскликнула Ива. – А я уже съела всю кашу! Не надо конфет. Я тебя загоняла, Лорка. Иди, собирайся на свою работу. Это что за конфеты? Лорка, это дешевые конфеты! Почему ты не покупаешь «Рафаэлло»? А что, Флюра еще не пришла? И Вадик еще не проснулся? Дай, дай сюда коробку! Я так и знала, что если заболею, ты на мне будешь экономить!

Я выскочила, закрыв за собой дверь. Иногда я совершенно искренне жалею, что язык у нее отошел быстрее, чем ноги.

– Ма! – Васька стоял в коридоре и натягивал пуховик. – Ты на мне экономишь, ма!

– Я на тебя работаю! – буркнула я.

Сейчас он заведет про собаку. Когда Васька одевается, он всегда говорит про собаку. Впрочем, когда раздевается – тоже. А еще, когда усаживается обедать и ужинать, а также, когда укладывается спать.

– Ма, ты знаешь, какая порода самая древняя в мире?

– Английский мастиф.

– Да. А знаешь, какая – самая крупная?

– Английский мастиф!

– А знаешь, какая – самая тяжелая?

– Английский мастиф!!

– Да, ма! А...

– А знаешь, какая порода жрет больше всех на свете? – заорала я.

– Английский мастиф! – крикнул Васька, скрываясь за дверью.

Шторы из Аристона я достала чистыми и почти сухими.

Флюра все еще не пришла, а мне пора на работу. Флюра Фегматовна – мамина приходящая сиделка. Она татарка, беженка то ли из Таджикистана, то ли из Узбекистана – я все время путаю. Я плачу ей гораздо меньше, чем платила бы сиделке «небеженке». Флюра позволяет себе иногда опаздывать, но я ни разу не сделала ей замечания, потому что за такие деньги не найду никого, кто бы даже просто сидел рядом с Ивой. А Флюра умеет делать уколы, ставить капельницы, она выносит судно, меняет белье, смотрит с Ивой все сериалы, сносит ее капризы, а также причесывает ее, поправляет макияж и вслух читает журнал «Космо», который я иногда ворую в фитнес-клубе, где по-прежнему подрабатываю по вечерам. Вчера, например, Ива потребовала маску на лицо из свежего творога, и Флюра сгоняла на угол дома, где бабки из соседних деревень несанкционированно торгуют сельхозпродуктами. Когда я пришла с работы, то визжала три секунды, увидев их мертвенно белые лица в каких-то струпьях. Особенно мне поплохело, когда Флюра задумчиво запихнула белую массу в рот.

– Чего ты орешь, Лорка? – сухо спросила мама.

Я не стала объяснять ей, что меньше всего ожидаешь увидеть на лице парализованного человека маску из творога.

– Чего ты орешь? Тебе надо меньше смотреть телевизор!

«Мне надо меньше работать», – поправила я ее про себя. Неудивительно, что я выгляжу не так свежо и ухоженно, как парализованная мама и ее пятидесятилетняя сиделка-беженка.

Флюра все не шла, и я сделала то, чего никогда не делала раньше. Я пошла и разбудила Вадика.

– Вадик, вставай! Нужно посидеть с мамой, пока не придет сиделка!

Муж открыл глаза и голосом автоответчика сказал:

– Ты, что не знаешь, что я работаю по ночам? – Он ткнул пальцем в какие-то чертежи, лежавшие на захламленном столе. Кроме переполненных пепельниц, расчерченных бумаг и грязных тарелок, там валялись какие-то проводки, проволочки и колбочки. Я очень надеюсь, что на сей раз он изобретает не уточнитель здоровья и не усилитель молодости. Мой муж глубоко убежден, что все большие деньги делаются на ерунде, и пытается эту ерунду придумать и создать. Просто деньги ему не нужны, поэтому на текущие расходы зарабатываю я. Я давно на него не надеюсь, давно с ним не сплю, но развестись не могу, потому что без меня он сдохнет с голоду, а мы в ответе за тех, с кем...

– Вадик, посиди с мамой! Пожалуйста! Я не могу уволить Флюру, за такие деньги я больше никого не найду.

– Деньги! Деньги! – вскричал Вадик, несвежий и взлохмаченный. – Ты всегда стараешься упрекнуть меня деньгами! Ты всегда тычешь мне в нос мелким, низменным, насущным! Мне это неинтересно.