Михаил Серегин - Не пугай ежа голым задом

– Ну, тогда подождите меня, и я их вам принесу, – сказал он и ушел.

Через некоторое время он вернулся и принес два больших пластиковых пакета.

– Вот! Всего десять штук, больше нет, но вам и этого должно хватить, – уверенно заявил он.

Услышав это, Сашка заметно расстроился.

– Ну вот! А у меня заказов гораздо больше! Теперь придется решать, кому отдавать, а кому нет. Ох, чувствую, что перессорюсь я со всеми!

– Так радиус-то двести метров, так что они вполне смогут использовать один прибор на несколько участков, – сказала я, удивившись, что такая простая мысль не пришла ему в голову.

– Ты что, наших дачников не знаешь? – отмахнулся он. – Каждый ведь захочет иметь у себя свой собственный!

– Тоже верно! – согласилась я.

Отдав ему пять тысяч рублей, Сашка взял пакеты, и Слава проводил нас до машины, попросив на прощание:

– Сообщите мне, как он будет работать, – интересно же!

– Непременно! – пообещал ему Сашка.

И мы отправились по магазинам сначала за батарейками, а потом и за всем остальным, что я успела придумать по дороге, потому что по большому счету мне не нужно было ничего и никого, кроме моего мужа, но приличия требовалось соблюсти, чтобы показать, что не просто так я за ним увязалась, а по важной причине. Загрузив машину, мы отправились в обратный путь, и, пока я размышляла, как бы половчее и с какого боку подъехать к Сашке, он сам начал разговор и совсем не о том, о чем я собиралась поговорить.

– Маруся! Давай решать, кому мы продаем излучатель, а кому – нет, и как это сделать так, чтобы до драки не дошло, – озабоченно сказал он. – Народ у нас в поселке стал до того нервный, что как бы беды не было.

Мне до того ласкали душу слова «мы», «у нас» – это говорило о том, что мы с мужем по-прежнему вместе, – что я охотно включилась в это обсуждение.

– Крякову мы ничего не говорим и не продаем! – решительно заявила я.

– Поддерживаю целиком и полностью! – согласился муж, который сейчас сам вел машину.

– Нам и Богданову – непременно, – твердо сказала я.

– Да зачем же так кучно? – спросил муж. – Нам одного с головушкой хватит на площадь от Богданова до Афонина и от Мажора до соседей через дорогу и еще ой какой запас останется..

– Ну, как же можно Сергею Сергеевичу не дать? – возмутилась я.

Вот так всю дорогу до поселка мы с ним и пререкались, споря по поводу каждой кандидатуры, и, только уже подъехав к Салтыковке, Сашка решительно заявил:

– Нечего нам самим голову ломать! Один мы оставляем себе, второй дарим Богданову, третий откладываем на всякий случай про запас, а оставшиеся торжественно вручаем председателю, и пусть он дальше сам решает, кому их отдавать.

– Какой же ты умница! – воскликнула я. – Это же просто на поверхности лежало, а я не догадалась!

Когда мы въехали в поселок и остановились возле нашего дома, машину тут же облепили страждущие дачники, но мы поступили в полном соответствии со своим решением – отдали председателю семь штук и батарейки к ним, объяснив, как пользоваться этим устройством, и на него тут же налетели люди с требованием выдать спасительный прибор именно им и никому другому. Сашка же взял наш, вставил в него батарейки и торжественно воткнул посередине нашего участка, а второй отдал мне со словами:

– Спрячь где-нибудь на всякий случай!

Не успела я и рта открыть, как он забрал третий, предназначавшийся для Богданова, и преспокойно пошел к нему на дачу. Я же растерянно стояла и недоуменно смотрела ему вслед, а потом я поняла, что далеко не обо всем догадалась, потому что весь этот разговор на тему, кому давать прибор, а кому – нет, Сашка затеял исключительно для того, чтобы лишить меня возможности поговорить с ним о наших отношениях. И я, как последняя дура, на это купилась! Ярость бушевала во мне с такой силой, что мне стоило неимоверного труда сдержать себя и не броситься вслед за Сашкой, чтобы надавать ему пощечин. Я влетела на дачу и металась по ней, как тигрица по клетке, сметая все на своем пути.

– Я тебе отомщу! – рычала я. – Я тебе страшно отомщу! Я пока не знаю, как именно, но обязательно отомщу!

Постепенно я успокоилась и, устроившись на веранде с кофе, принялась обдумывать такой план, по сравнению с которым «Страшная месть» Гоголя показалась бы милой детской сказкой.

Проснулся я от угрызений совести, а поскольку это чувство посещает меня не часто (не такой уж я грешник), то я сразу даже не понял, что именно не дает мне спать. Но тут я вспомнил вчерашний день, и мне стало так стыдно, что даже щеки заполыхали – какая же я скотина! Ну, зачем я так обошелся с Марусей? Меня ведь никто не просил ехать в Москву именно на нашем мини-вэне, мог бы и попросить у кого-нибудь машину на время! Да меня любой из наших дачников с радостью на своей отвез бы, чтобы я только эти приборы купил. Нет! Черт меня дернул ехать именно на нашей! И что из этого вышло? Когда Маруся отправилась вместе со мной в город, я вынужден был всю дорогу туда притворяться спящим, чтобы избежать выяснения отношений, а на обратной дороге дурить ей голову с той же целью. А она, дурочка моя, ничего не поняла, была такая радостно-оживленная! Наверное, решила, что все страшное позади и мы снова вместе, а я? Повернулся и пошел к Богданову! Представляю себе, как она расстроилась! Ну не подлец ли я после этого? Подлец! Чувствуя, что перегнул палку со своим воспитанием жены, я принялся размышлять, что делать дальше, но так ничего и не придумал, а потом махнул рукой – война план покажет!