Наталья Александрова: Гоните ваши денежки

— Четвертый день. Шеф-повар этот, Михал Михалыч, сосед наш с теткой. Тетка упросила меня к делу пристроить, мол, чего целое лето болтаться, в ресторане хоть накормят. Ага, накормят — объедками!

— Так ведь на чем сидишь, то и имеешь.

— Ага, как бы не так. Сам Михмих сумками с кухни несет. У него собака, бордосский дог, так он мяса никогда не покупает, все свое, ресторанное. А другим только гарнир — картошка там или макароны. Поварят гоняет в хвост и в гриву, чуть что уши крутит. — Он потер горящее ухо.

— Понятно, — усмехнулся Маркиз. — Ты, значит, решил наплевать на теткины инструкции и дать деру. А то жизнь молодая проходит у плиты…

— Точно! — расцвел мальчишка. — Так бы тетка ни за что не согласилась, а раз Михмих сам меня выгнал…

— Не понравилось тебе здесь, понимаю.

— А то! — вскинулся мальчишка. — Они здесь все как один жулики и такой дрянью клиентов кормят! Ты в этот ресторан не ходи, я уж знаю, что говорю.

— Уговорил, не пойду, — согласился Леня. — А что ж хозяин-то?

— А хозяину все до лампочки, — отмахнулся пацан. — Михмих всем заправляет, а хозяин только рыбу ловит целыми днями.

— Постой, — догадался Леня, — так это Иоганныча, что ли, ресторан?

— А ты не знал вроде? — хмыкнул несостоявшийся повар. — Но я тебе скажу: скоро он прогорит. Сюда второй раз ни один нормальный человек не придет.

— Ясное дело, если все время рыбу ловить, для бизнеса никакой пользы. — Леня поднялся. — Однако я, пожалуй, пойду. Будь здоров.

— Дай еще сигарет! — обнаглел пацан.

— Бросай курить, вставай на лыжи, — отечески посоветовал Леня.

— Так сейчас же лето! — Тот принял его слова всерьез.

— А ты на водные.

В сущности, какое ему дело, как обстоят дела у заказчика, лишь бы заплатил за работу. Однако если бизнес идет туго, откуда денежки на такой каприз? Монета, видите ли, дорога ему как память. Ладно, раз сговорились, пора приступать к операции.

Два дня ушло на разведку и предварительную разработку плана. Леня посетил музей нумизматики, осмотрелся и внимательно изучил систему охраны. Лоле он велел разузнать кое-что насчет обслуживающего персонала. Решающая стадия операции была намечена на завтра. Заказчик торопил, а Лолка, как назло, где-то гуляет со своим песиком. Нет, что у него за партнерша — никакой ответственности!

Стоило ему это подумать, как в замке заскрипел ключ. Послышалось тявканье, за ним стук Лолиных каблучков.

— Явилась наконец, — прошипел Леня. — Тебя только за смертью посылать! Выяснила что-нибудь?

— Спокойно, Ленечка! — Лола была в чудесном настроении, поскольку они с Пу И успели прогуляться и побывать в кафе. — Все выяснила. Там тетка уборщица, приходит по вечерам. Вот, я все подробно записала.

— Что ж, удачи нам на завтра.

— Леня, — Лола всегда была чрезвычайно проницательной, вот и сейчас без труда уловила в его интонации что-то не то, — что не так?

— Да все так! — Он отмахнулся. — Пока тебя ждал — извелся весь.

Изольда Ильинична Иглокожина большую часть сознательной жизни преподавала в Холодильном институте странный предмет под названием «Политэкономия социализма». Предмет этот считался крайне важным, хотя институтские остряки говорили, что он относится к области ненаучной фантастики, поскольку никакой политэкономии социализма в природе не существует, как не существует и самого социализма. Говорили они это, понятно, вполголоса и только среди своих, потому как за такую шутку в те времена можно было запросто вылететь из Холодильного института и попасть в такие края, где холодильники совершенно не актуальны по причине сурового климата.

Тем не менее Изольда Ильинична считалась в своем вузе весьма уважаемым человеком, студенты ее боялись как огня и называли за глаза Занудой Ильиничной или ИИИ.

Иглокожина получала солидную зарплату и пользовалась всевозможными льготами. Что говорить, однажды она даже ездила по туристической путевке за границу, в Болгарию, и в ближайшем будущем ей была твердо обещана путевка в Федеративную Югославию.

Правда, это будущее так и не наступило.

Как выяснилось, институтские остряки оказались правы. Социализм отменили и вместе с ним отменили предмет, который преподавала Изольда Ильинична. Она была так потрясена этим фактом, что долго отказывалась видеть очевидное.

Когда ее должность в Холодильном институте упразднили, она попыталась устроиться в Институт котлов и печей, где кафедрой общественных наук заведовал ее старинный знакомый. Но знакомый с грустью подтвердил, что специалисты ее профиля более не требуются. Сам он, как выяснила Изольда Ильинична, переключился с преподавания истории КПСС на историю мировых религий, которая была теперь на пике всеобщего интереса.