Дарья Донцова - Брачный контракт кентавра

– Откуда у вас это письмо? – прошептала Мариша.

– Роман принес.

– Почему он только сейчас отдал вам послание?

У Воронковой неожиданно сильно закружилась голова, она даже испугалась, что потеряет сознание. Павел Ильич тоже оперся рукой о стену.

– Роман боялся заходить в спальню покойной жены, – еле-еле выдавил он из себя. – Сегодня утром наконец собрался с духом, решил собрать постельное белье и под подушкой обнаружил письма.

– Их было много? – слегка пришла в себя Марианна.

– Два, – одними губами ответил Павел Ильич, – второе тебе предназначено.

– Где оно? – закричала Мариша.

– У Романа, – объяснил Павел Ильич. – Он тебе не звонил? Мне пару часов назад конверт передал.

Забыв попрощаться, Мариша ринулась на улицу, на одном дыхании домчалась до троллейбусной остановки. Остановилась там на минутку, но не стала дожидаться транспорта, а полетела дальше пешком, радуясь тому, что Павлу Ильичу удалось поселиться в десяти минутах ходьбы от дома дочери.

Дверь в квартиру Романа оказалась слегка приоткрыта, и у Мариши от неприятного предчувствия сжался желудок. Испугавшись, единственная подруга Али на цыпочках вошла в прихожую и внезапно услышала громкий женский голос:

– Ты понимаешь, что натворил?

– Это любовь, – ответил Роман, – тут уж ничего не поделать.

– Мерзавец! – с чувством перебила его дама. – Подлец! Выродок! Таких, как ты, расстреливать надо! На Красной площади! Чтобы другим неповадно было!

– Зачем вы так говорите? – спокойно отреагировал Крысюков. – В любви участвуют двое. Если меня, по вашему мнению, следует уничтожить, то как поступить с ней?

Раздался короткий хлопок, Марианна вздрогнула.

– …!..!..! – выругалась незнакомка.

Матерные выражения из ее уст прозвучали скорее жалобно, чем грубо, дама, похоже, нечасто пользовалась нецензурной лексикой.

– Ты женатый человек, – перешла на нормальную речь женщина, – и я ведь приходила уже один раз, умоляла, просила!

– Это любовь, – твердил Роман, – я не смог с собой справиться. Да вы не поймете, Валентина Михайловна!

– Уж куда мне… – срывающимся голосом перебила Крысюкова гостья. – Точно, не пойму, потому что, как все Приваловы, имею совесть. А ты…

– Нас двое, – напомнил Рома, – я не один.

– Запомни: еще раз… еще хоть раз… Не смей больше влезать в семейную жизнь Федора! Ты рушишь его счастье! Это ты убил Алевтину!

– Смерть моей супруги вас не касается, – каменным голосом сказал Роман.

– Я сообщу Феде, – пригрозила Валентина Михайловна, – я объясню ему, кто виноват!

– Прощайте, – устало отреагировал Роман. – Хочу напомнить, что я недавно потерял жену и нахожусь не в лучшей форме. Мне не до приема гостей.

– Не юродствуй! – взвилась Привалова. – Я всем расскажу правду! Тебя накажут!

– Нет, – вдруг громко возразил Крысюков, – вы никуда не обратитесь. Сами знаете почему!

Вновь раздался хлопок, потом звон, стук.

– Подобру не хотите уйти, силой вас выпру… – пропыхтел Роман.

Мариша, сообразив, что Крысюков сейчас вытащит в прихожую скандальную гостью, быстро выскочила за дверь, поднялась на один пролет и перевесилась через перила.

Интуиция не подвела: не прошло и десяти секунд, как Крысюков вытолкнул на лестничную клетку красную растрепанную женщину и захлопнул дверь квартиры. Мариша, уже сообразившая, кто в столь резкой форме общался с Романом, получила наглядное подтверждение своим догадкам – увидела Валентину Михайловну Привалову, мать Федора, коллеги Романа и Алевтины. Не так давно Федя лежал в больнице, ему удаляли грыжу. Алечка поехала проведать Привалова и взяла с собой за компанию Маришу. Когда подруги вошли в палату, они увидели приятную даму, сидевшую у постели больного.

– Это моя матушка, – представил незнакомку ученый.

Вот откуда Мариша знала женщину. Но сейчас Привалова была не улыбчива и не мила, как в первую встречу. Валентина Михайловна стукнула в запертую дверь Крысюкова кулаком, потом съежилась, кое-как привела в порядок прическу, вынула из сумки пудреницу, поводила по лицу пуховкой, сделала пару глубоких вдохов и ушла.

Мариша некоторое время потопталась на лестнице, потом спустилась и позвонила в запертую дверь квартиры Романа. Он отреагировал не сразу, вопрос «Кто там?» прозвучал минут через пять.

– Я, – нервно ответила Воронкова, – открой скорей.

Между косяком и створкой образовалась узкая щель.

– Чего тебе? – весьма нелюбезно осведомился вдовец.