Кирилл Еськов - Баллады о Боре-Робингуде

– О-кей. Вы сами-то – как? Обошлось?

– Терпимо. Пару-тройку месяцев, пока все не порастет быльем, безвыездно побуду в имении . Потом – в ссылку куда-нибудь, послом. Я, наверное, выберу Англию: ностальгия, знаете ли… оксфордская юность.

– Мне как-то ближе Кембридж…

– Ничуть в том не сомневаюсь, мистер Александер!

– О нет, совсем не то, что вы подумали!..

Экс-разведчики обмениваются печальными усмешками.

– Значит, теперь в Европу, мистер Александер?

– Да. Швейцарские клиники, – может, чего выйдет…

– Мы вас отвезем – по своим каналам; береженого, знаете ли… Что-нибудь еще – можно для вас сделать?

– Наши погибшие…

– Все уже сделано. Ракетчику, Николасу, мы предлагали виллу с полным пансионом в любом уголке мира, но он отчего-то желает домой, в Россию. Гарантии безопасности для него мы выговорили, но…

– Взрослый, чай, – своя голова на плечах.

– Вот и мы так решили… Ладно, это все про них. А – про вас? Королевский дом Саудовской Аравии вам, прямо скажем, задолжал – неоплатно. Просите, чего душе угодно, – как в арабской сказке!

– Как в сказке? – хмыкает Подполковник. – А ведь, пожалуй что, и попрошу!.. Или – сами догадаетесь?

– Кажется, уже догадался… К вашему отлету будет сделано.

Солнце – шляпка подосиновика, прорастающего сквозь темную прель горизонта; боковой свет мигом разукрасил барханную рябь скособоченными найковскими галочками. Вытянутые рассветные тени косо линуют заиндевелый бетон дорожки: холодрыга.

На взлетной полосе прогревает двигатели небольшой самолет, чуть поодаль – мерзнет группа провожающих энд отъезжающих. Собственно говоря, провожающий тут всего один – принц Турки аль-Фейсал; очень бледная и очень решительная Гюльчетай (джинсы-кроссовки и спортивная куртка, успешно скрадывающая кой-какие выпуклости явно неэротической природы), как оказалось, тоже отправляется в путь: «Это ваша охрана, мистер Александер, – "подарок за счет заведения". С возложением на нее обязанностей младшего медперсонала».

Последнее, между прочим, точно нелишне: Ванюша-то путешествует на каталке с капельницами, а забинтованный до состояния мумии Робингуд – в кресле-коляске; Николай, с рукой в решетчатом контейнере, идет сам – но и только, носильщик из него никакой.

– Слышь, – окликает ракетчика Подполковник, – до Швейцарии нам так и так добираться вместе. Может, там и долечишься – вникни?

– Не, – качает головой тот, – я сразу домой двину. А то сеструха в трубку ревьми ревет – пока, говорит, целым не увижу, не поверю!

– Ну, как знаешь…

Когда настает пора прощальных рукопожатий, принц протягивает Подполковнику сверток из крафт-бумаги, небрежно перехваченный крест-накрест скотчем:

– Здесь два кило, мистер Александер, на первое время хватит. Я угадал?

– Конечно. Надеюсь, королевскому дому не придется из-за этого переходить на «Нескафе»?

– Переживем. Кстати, можно возродить одну добрую традицию: как-то раз, в разгар Второй мировой войны, Сталин распорядился ежемесячно посылать в подарок Черчиллю ящик армянского коньяка, полюбившегося тому во время визита в Россию, и посылки те потом приходили «Бульдогу» неукоснительно, до конца жизни – невзирая на Фултонскую речь, холодную войну, отставку и прочие превратности…

– Благодарю вас, принц. Я, пожалуй, воспользуюсь вашей щедростью – как только мы с друзьями определимся с местопребыванием, я дам вам знать.

– Сделайте одолжение! Что-нибудь еще?

– Да. Нам надо сделать один звонок, и мы хотели бы воспользоваться вашим – именно вашим! – спутниковым телефоном.

– Пожалуйста.

Подполковник набирает номер и вкладывает трубку в протянувшуюся руку Робингуда. По прошествии нескольких мгновений звук зуммера в наушнике обрывается, и возникает негромкий бесстрастный голос:

– Вульфсон здесь.

Марк Вульфсон – в своем кабинете. Что-то неуловимо поменялось в здешней обстановке, отчего возникает физически ощутимое, как прикосновение к паутине, впечатление распада. На протяжении всего разговора остановившийся взгляд бывшего шефа Штази не отрывается от старой-престарой черно-белой фотографии в алюминиевой рамке: трое юношей в курточках-юнгштурмовках с распахнутым воротом на ступеньках Библиотеки имени Ленина; славные такие ребята, идеалисты и романтики – стальные руки-крылья и вместо сердца пламенный мотор…

– …Да, я понял, кто звонит. Ты как – ждешь поздравлений по случаю победы? Ах, не ждешь… и правильно – не дождешься. С победой тебя пусть поздравляют наши здешние евробюргеры. Те самые, что сперва пальцем не шевельнули, чтоб попытаться преградить дорогу Гитлеру, потом вылизывали задницу советским наместникам, а теперь вот готовы своими руками надеть на собственных дочерей паранджу, – ЛИШЬ БЫ ТОЛЬКО ИХ НЕ ТРОГАЛИ…