Валентина Андреева - Форс-ажурные обстоятельства

– Идем, Сашуня, женщинам надо переодеться.

Примерно через час мы с Наташкой стали осознавать себя везунчиками, а не несчастными изгнанницами. Все последние дни слишком активно корчили из себя жертв, принесенных на алтарь денежной политики своих семей. Лешик категорически отказался сводить счеты – принимать назад стоимость путевок, мотивируя тем, что у него слишком мало времени до отлета, кроме того, он достаточно сэкономил на дополнительных расходах, которые неминуемо повлекла бы за собой турпоездка. Свои люди, сочтемся. В более свободное от других забот время.

Пассажиры осмелели. С громкими разговорами курсировали туда-сюда по вагону. Из соседних купе доносились взрывы хохота. За окном проплывало родное Подмосковье. Освобождаемое по мере удаления от эпицентра суматошных сборов пространство души постепенно заполняла тихая радость.

– «Мы едем, едем, едем… В далекие края…», – не очень уверенно пропела Наташка. Оглянувшись на зеркало, вмонтированное в дверь купе, обрела некую уверенность, приветливо кивнула отражению и гаркнула, показывая на него пальцем: – А главное, не бредим, там тоже ты да я!.. Ир, русо туристо и другие вольные граждане гуляют. Прямо тошно смотреть.

– Так мы и не смотрим.

– Зато слышим. Трудно находиться в оппозиции пусть даже незнакомому коллективу. Он, как известно, всегда прав. И потом, заявляться в Хельсинки со своей выпивкой и продуктами…

– Там сухой закон.

– А я что говорю? Зачем дразнить дальних родственников?

– Ты имеешь в виду тот факт, что когда-то мы с финнами жили одной большой государственной семьей? Наверное, они до сих пор по ночам вздрагивают.

– Я имею в виду, что хочешь не хочешь, а надо «уговорить» «Бейлис». Ты-то налегке прискакала, а меня мой Борис только до вокзала подкинул, дальше сама надрывалась. И то, что Славка две сумки с вещами пер, ничего не значит, они твои были. Самым тяжелым оказался пакет с провиантом. Я правильно рассудила: в вагон-ресторан нам путь заказан. Не тащиться же туда с вещами, мало ли какие соседи по купе попадутся? Мне не нравится отдыхать налегке и без денег. – Рука подруги призывно тряхнула бутылкой ликера, извлеченной из недр огромного пластикового пакета с рекламой какого-то столярно-слесарного оборудования.

Дверь купе открылась, явив нам Маечку.

– Извините, пожалуйста, я вас немного побеспокою, – прощебетала она. – Мы с мужем поменялись местами с этими девушками. – Маечка кивнула куда-то в коридор, сразу же рядом с ее симпатичной головой появились еще две. Довольно хорошенькие. Молодость редко кого не красит.

– Ир, освободи свою посадочную полосу, пересядь ко мне, – довольно резко заявила Наталья. – В первый раз вижу людей, которых не устраивает наша с тобой компания. Можно подумать, именно твоя сумасшедшая толпа провожающих перекрыла им доступ в вагон.

– Вы напрасно обижаетесь, – очаровательно улыбнулась Маечка и тряхнула модно стриженной головкой с волосами, натуральный цвет которых определению не поддавался, сплошные переливы от темно-каштанового до серебристо-белого. – Просто мы к друзьям перебрались.

Сопровождающие ее девицы недоуменно переглянулись и скрылись из поля зрения.

Придерживая одной рукой поднятое сиденье, Маечка попыталась выдернуть из-под него свои вещи, но оно оказалось достаточно тяжелым, и девица с заданием не справилась. Я рванулась было на помощь, но остановило Натальино замечание: «Отдохни! У нее муж есть. Самое время девушке вспомнить о его предназначении. А тебе после этой выемки еще придется полдня постель поправлять».

Маечка ничего не ответила, просто подставила под приподнятое сиденье в качестве опоры свою спину и предприняла новую, более активную попытку выудить вещи. С большим трудом на свет появилась темно-синяя сумка – удачное сочетание комбинации из искусственной кожи с плотной тканью. Следом появилось два черных пластиковых пакета и еще одна спортивная сумка, цвета спелой вишни.

– В первый раз вижу, чтобы на глазах у пассажиров воровали их вещи, – озадаченно прокомментировала действия Маечки Наталья.

Согбенная спина девицы дрогнула. С трудом вернув сиденье на место, она выпрямилась, явив нам красное от натуги лицо.

– Ир, между прочим, синяя сумка твоя. Ефимов расстарался, вместе с Еленой ее выбирал. Ну если тебе не дорог его подарочек, а дорога только одна его любовь, пожалуйста.

Маечка имела очень жалкий и потерянный вид. Наташка продолжала изгаляться на тему исключительной загруженности синей сумки моими личными вещами, которые будут сидеть на девушке совершенно отвратительно.