Андрей Кивинов: Царь зверей

– Гриша в роль вошел. Молодец, – похвалил Любимов.

– Как бы не переиграл, – заметил Рогов.

– Обнаглел, – продолжал возмущаться Семен. – За своих же птиц! Вернется – стрясу. Вы Скорика-то этого «пробили»?..

– Все в цвет, – довольно улыбнулся Рогов. – Есть такой. Недавно с зоны. Родственники в Пензе есть. Но они его не видали. А по слухам – в Питере он…

– Фоторобот сходится, чего гадать, – добавил Любимов.

Дверь распахнулась, появился торжествующий Егоров, прошептал заговорщицки:

– Он только что от меня ушел. Я его приманил!

– Кого?

– Кого-кого!.. Крутикова. Директора рынка. В доверие к нему вхожу. Для пользы дела.

– И как? Вошли?..

– А то! Выдал себя. Просил про… Вася, извини. Просил про свинью узнать, которую вчера задержали. Где она? Что с ней? А я дураком прикинулся.

Опера, сдерживая улыбку, переглянулись. Сергей Аркадьевич этого не заметил.

– Успешно? – спросил Семен.

Егоров не понял, к чему относится вопрос «успешно?».

– Ну, узнал ему. В зоопарк его сдали. Так что имейте в виду! В зоопарк! – И Егоров многозначительно поднял палец.

– Это мы его, Сергей Аркадьевич, сдали, – сообщил Рогов.

На самом деле, информация была ценной. Раз Крутиков ищет свинью, значит…

Значит, надо быть наготове. События не заставят себя ждать.

– Вася, это вот у таких свиней, наверное, по два сердца, – предположил Семен. – У карликовых. Как думаешь?

Ожидая Крутикова, глядя на дорогу сквозь мутное стекло, Артюхов трижды обозвал дурнем себя и всего лишь дважды – Скорика.

«Прогресс!» – подумал Скорик.

В принципе, ему было полегче, чем Крутикову и Артюхову. Лично его Татаринов не знал. Если сбежать сейчас домой в Пензу – авторитетный бизнесмен искать его явно не станет.

Вопрос этот Скорик обдумал со всех сторон. Но выводы были неутешительными. Во-первых, денег нет – хотя бы на дорогу. Во-вторых, от Татаринова сбежишь, а менты могут и не слезть с хвоста. В-третьих, честь воровская…

В общем, бежать Скорик не спешил. Успеется. Закурил пока «беломорину».

– Вот он! – Артюхов первым увидел машину Крутикова. Выбежал из «базы» на улицу:

– Ну, как, Сергеич?

– С зоопарком, бля, полный швах, – буркнул Крутиков.

– Не договорились? – расстроился Артюхов.

– Ментов боятся, – цедил сквозь зубы Крутиков. – Те тоже не дураки, свинью им под расписку оставили.

– Так можно было обставиться. Сдохла хрюшка или еще что, – предположил Артюхов. – Или сбежала…

– Клетку открыла, через забор перелезла, – усмехнулся Крутиков. – И дернула… в Петропавловскую крепость. Ты, Боря, умный очень задним числом. Надо было с теми решать, на дороге…

Артюхов отвел глаза:

– Теперь-то что вспоминать, Сергеич…

Крутиков вздохнул, посмотрел на верхушки сосен, тянущиеся к серому небу. Наверное, сейчас он испытывал примерно те же чувства, что Татаринов, глядя на мозаику и римские колонны в своей «терме».

– Татарин нас похоронит, – констатировал Крутиков.

– Даже если сбежим – достанет. За ним мокрух, как грязи, – согласился Артюхов. И вдруг взвыл: – Что же делать, Сергеич?!

– Что делать… Свинью выручать.

– А как? – быстро спросил Крутиков. В сердце колыхнулась надежда.

– Не знаю. Езжайте теперь вы в зоопарк. Смотрите на местности – решетки, охрана…

В машине включили радио, и там – по закону подлости – тут же заговорили о зоопарке. Правда, не о питерском, а о московском. Будто бы японский писатель Харуки Мураками, автор книг «Охота на овец» и «Хороший день для кенгуру», взял под свою опеку кенгуру породы беннета по кличке Федор из московского зоопарка. Писатель, дескать, будет перечислять на кенгуру деньги, а на клетке в Москве появится табличка с его фамилией.

– Вот если бы Луговой, – мрачно пошутил Артюхов, – не домой микросвинью хотел, а просто бы содержал ее в прерии… Проблем бы у нас было меньше.

– И что, она бегала бы с табличкой на жопе? – огрызнулся Крутиков. – Проблемы у нас не из-за Лугового, а из-за вас… придурки. Тормози. Приехали.

По случаю зимы на улице в зоопарке остались лишь три белых медведя. Огромные и молчаливые, они мрачно двигались, как призраки в вечереющем сером воздухе, и впечатление производили прямо мистическое.

А в перенаселенных павильонах стоял гвалт. Кряки, мявы, рыки, ревы, чихи, кваки – все вперемешку. Несчастная карликовая свинья сидела в угловой клетке, забившись в угол, и едва слышно похрюкивала.

– Вон он, наш спаситель, – Скорик первым обнаружил поросенка. – Мерзкая все же тварь. Я бы такую и жрать не стал…