Андрей Кивинов - Царь зверей

Дверь приоткрылась, заглянула Степанида.

– Чего тебе?! – рявкнул начальник.

– Анатолий Сергеевич… Злых на складе нет.

– Кого?!

– Табличек. Ну, «осторожно злая собака»…

– Хрен с ними!

– Анатолий Сергеевич…

– Ну?!

– Зато есть «очень злые». Брать?

Это как цепная реакция. Артюхов Крутикову – обухом. А тот – Татаринову. И неизвестно, кому больнее.

Авторитетный бизнесмен внешне был спокоен. В душе у него бушевал пожар, но что зря шуметь…

Он только сделал глубокий глоток испанского красного вина (врач говорил, что это полезно для сердца) и протянул Настасье вторую ногу для педикюра. При этом он привычно щипнул ее пальцами за сосок. Та хихикнула и шустро принялась обрабатывать пилочкой желтые ногти.

Татаринов принял Крутикова в бане, расположенной в подвале офиса. Баня была отделана под римскую. Разве что своды невысокие, а остальное все так, как Татаринов видел в термах в Италии. Полы мозаичные с эротическими и цветочными мотивами (аж из Львова специалист приезжал, почему-то только там нашли лучшего). Мрамор белый и розовый. Колонны. Девчонки голые ходят – официантка, массажистка, парикмахерша, банщица. И это – не сон. Не картина, бля, в Эрмитаже. Реальность.

Реальность!

Словно бы убеждаясь в реальности происходящего, Татаринов остановил жестом сменившую пепельницу официантку, пощупал ей между ног. Влажно и мягко. И хихикает. Реальность!

И что – не будет ее, этой приятной на ощупь реальности? Нары будут, и небо в клеточку?

Последнюю надежду он возлагал на Лугового.

– В самом ведь деле убью, – глянул Татаринов на Крутикова.

Тот стоял бледный, в строгом черном, застегнутом на все пуговицы костюме.

– Но, Виктор Андреевич… От этого ведь никто не застрахован. Тем более у нас сложности.

– Мне твои сложности, Мотыль, по херу, – сделал Татаринов очередной глоток, радуясь, что пьет вино, а не чифирь… – Своих хватает. Ты заказ взял?

– Так мы привезем, – заторопился Крутиков. – Только позже. Еще лучше…

– Когда? – перебил Татаринов.

– Где-нибудь через месяц, – прикинул Крутиков.

Вспотел он жутко. Как в бане. То есть он и был в бане. А казалось – в кошмарном сне.

– Мне он послезавтра нужен, дебил!

– Это нереально, – еле слышно пробормотал директор птичьего рынка.

– Ты хоть знаешь, идиот, для кого он? – повысил голос Татаринов. Мог и не повышать, звучало и так страшно. – Для Лугового. На юбилей.

Крутиков побледнел еще больше.

– Того самого, из Москвы? Министра всего?.. – переспросил на всякий случай. Хотя и так было понятно.

– Ну, не всего… Но того самого. И я ему обещал. А я за свой базар отвечаю. В отличие от тебя.

– Может, львенка подарите? – Голос Крутикова дрожал. – Этого хоть сейчас… Лемур есть отличный.

– Поросенка, – вздохнул Татаринов. – Карликового. А если не будет, я твою башку ему подарю. Веришь?

– Верю, – быстро ответил директор.

– Так крутись, Мотыль, пока башка на плечах. Он же в городе. Не съели же его менты…

«И верно – не съели же», – подумал Крутиков, выходя из горячей термы на ледяной Каменноостровский проспект. Погрузившись в мрачные мысли, он зашагал по тротуару. Машина с водилой дисциплинированно двинулась вслед за ним.

Отбивать порося у ментов – непонятно, конечно, как.

Зато с Татариновым все понятно.

Так что, кручиниться некогда, нужно действовать.

Теща Рогова в гости никого не ждала, а потому звонку удивилась. Но дверь открыла. На пороге стоял эколог Золотарев. Из-под его пальто выглядывал голубой халат, а в руке он сжимал аккуратный докторский чемоданчик. Выглядел Золотарев солидно.

– Здравствуйте, – вежливо сказал он. – Ветеринара вызывали?

– Вообще-то, нет, – удивилась теща.

За ее спиной вырос Рогов:

– Это я вызвал, мама…

– Зачем?! – не поняла теща.

– Ну как! – уверенно начал Рогов. – Может, ваш Борька больной. У нас ребенок, в конце концов. Заразится еще. В таких случаях советуют проверять животных… Свинячий грипп ходит, не слыхали? Страшнее птичьего в стократ.

– Ну, заходите… – растерянно пригласила теща доктора.

Все вместе они показали доктору обиталище свиненыша. Тот попросил оставить их наедине с пациентом. Теща озабоченно прошла на кухню и села за стол.

Василий был тут же: вытаскивал из шкафа точильный брусок и нож. Огромный. Самый большой в доме. Отошел к окну и стал молча точить с серьезным и, как теще показалось, зверским лицом.

Вжик!.. Вжик!.. Вжик!..

Зловещий такой звук получался.