Кондратий Жмуриков - Повесть о настоящем пацане

– Да, разделают под орех…

– И все-таки я тебе говорил, что ключи – от сейфа с деньгами!

– Да, а где же теперь эти ключи?

– Где-то здесь должны быть. Ты же видел, как они упали.

– Видел. Только мы с тобой тут так елозили, что тут же никаких концов не найдешь…

– Да! А ты-то что орал?

Валентин, который уже успел забыть о пережитом им ужасе, даже икнул от неожиданности и приложил палец к губам.

– Там кто-то есть, – переходя на шепот сообщил Валик, протягивая дрожащую руку в противоположном направлении.

– С чего ты взял? – холодея от ужаса спросил Лелик.

– Там кто-то кашлял.

Поле этих слов оставаться в подземелье было просто невыносимо, но не успели друзья двинуться с места, как из-за поворота забрезжил слабый электрический свет и появился похожий на тролля человек с фонариком. Человек, казалось, совершенно не удивился присутствию двух перепачканных и перепуганных молодых людей в таком нехарактерном для них месте.

– Молодые люди, – дребезжащим голосом сказал он. – После себя баяны не раскидывайте – ходить противно.

– А мы не…

– Ну, рассказывайте! – брюзгливо продолжал старик, медленно двигаясь вперед. – А что вы тогда здесь, видами любуетесь?

– Да мы ключи потеряли, не найдем никак, – сообщил осмелевший Лелик.

– Может, вам посетить? – немного потеплев сказал незнакомец и поводил фонариком по полу.

Это было как нельзя более кстати: не прошло и пяти минут, как ключи были извлечены из грязи и торжественно водружены на прежнее место после тщательного вытирания о штаны.

Старик, не дожидаясь благодарностей, медленно и с достоинством удалился, похрустывая использованными шприцами.

Путешествие было не из приятных, однако, как все нехорошее, оно в один прекрасный момент закончилось: на горизонте показалось строение, которое нельзя было ни с чем перепутать. Целая группа башенок, церквушек и подобного рода строений, напоминающих декорации к какому-нибудь фильму о жизни при царе Горохе, была окрашена в оригинальный грязно-белый цвет и обнесена толстенной и высоченной стеной. Как та самая лошадка, которая чует дом, Женя всхлипнула, тряхнула головой и заковыляла еще энергичнее.

Приблизившись к воротам, которые оказались полусгнившими и запертыми, она громко постучалась. Через некоторое время открылось маленькое окошко, в которое высунулась лохматая борода и спросила, чего надо. Надо Жене было узнать, не приезжал ли к ним в последнее время кто-нибудь типа зеленоглазого и широкоплечего человека авантюристкой наружности. На это ей был дан лаконичный ответ:

– Иди отсюда, мальчик.

Окошко закрылось, оставив Женю в полнейшем недоумении.

– Здорово у них здесь, – сказал она вслух, сняла наконец надоевшие лыжи и стала оглядываться в поисках расписания доступа сюда туристов. После тщательного осмотра исторического комплекса извне, Женя стала подозревать, что туристов сюда попросту не пускают. Это подтверждалось тем, что вокруг, куда ни глянь, расстилалось белоснежное поле, не носивших на себе никаких признаков проезжей дороги.

– Еще лучше, – снова проговорила Женя, примериваясь взглядом к высоченной стене, которая навевала воспоминания об отвесных горных кручах, которые увидишь разве что на картинках.

Взять эту крепость силой не представлялось возможным, к тому же нельзя было быть уверенной, что это возымеет какие-то результаты: предположение, что Гарри скрылся именно здесь, оставалось только предположением.

Женя продолжала бродить вокруг и около, придумывая планы один другого невероятней и неосуществимей. В конце концов, она решила, что ей терять уже больше нечего – было слишком холодно, чтобы отказываться хотя бы от одного шанса.

Женя снова подошла к воротам и стала долбиться в них, что есть мочи. Показалась та же самая борода, выглядевшая еще более неприветливо.

– Я хочу отречься от мира и посвятить свою жизнь богу, – внушительно произнесла она.

Борода поулыбалась ей, давая понять, что таких ненормальных у них здесь каждый день – пачками, и хотела уж было исчезнуть вновь, но Женя в отчаянье закатила такую истерику, причитая, что она (он) просто загибается от холода, голода и одолевшей ее (его) гордыни. Борода посмотрела на этот концерт с величайшим любопытством и произнесла.

– Юродивый, значит. Ну, что ж, бог убогих любит, куда и нам деваться?

В воротах открылась скрипучая калитка и Женя, не помня себя от радости, просочилась внутрь. Внутри ее ждали сюрпризы и разочарования, потому что монашескую жизнь она представляла немного по-другому. Ей же выделили комнату, похожую на дешевую мебелирашку гостиницу и велели ждать, когда ее примет настоятель. До того времени было разрешено гулять, где вздумается и делать, что хочется – в пределах разумного. Ко всему прочему, ей сообщили, что на обед она опоздала, а до ужина еще часов пять, так что…