Дарья Донцова - Клетчатая зебра

– Документ мог отправиться в путешествие и без хозяина, – вздохнула я. – Поэтому я и спрашиваю: где паспорт?

– Не побоитесь тут одна остаться? – поинтересовалась Яна. – Я схожу в спальню, все бумаги там, в шкафу.

– Почему одна? Здесь Ким Ефимович, – возразила я.

Сиделка улыбнулась и убежала, а я, покосившись на недвижимого старика, стала рассматривать фотографии на стенах. Дама средних лет в кружевных блузках и дорогих украшениях, очевидно, жена Бусыгина, девочка в старомодном байковом платье и скрученных «бубликами» на тонких щиколотках нитяных чулках, явно удочеренная им Нина. Но больше всего было снимков очаровательной малышки, можно проследить, как из хорошенькой детсадовки, кудрявой, словно ангелочек, она превратилась в школьницу с озорным взглядом. Похоже, соседка Ляля не ошиблась, Ким Ефимович обожал внучку и не испытывал особо нежных чувств к Анику, своему внуку с диковинным именем, его фотографии здесь не было. Изучив снимки на стене, я взяла альбом, лежавший на буфете, раскрыла его и вдруг услышала:

– Дай!

Звук оказался настолько неожиданным, что я едва не уронила альбом. Потом повернулась к инвалиду:

– Вы хотите посмотреть фотографии?

Бусыгин медленно кивнул. Я положила кожаный фолиант ему на колени, старик попытался перелистнуть страницы, но пальцы плохо его слушались, и мне пришлось прийти ему на помощь. Едва я открывала очередную страницу, как дед дергал рукой, и становилось понятно: он просит продолжать дальше.

Перед моими глазами замелькали фотографии девочки. Лишь в середине альбома нашелся снимок, где малышка была запечатлена не одна, около нее стоял мальчик, по виду на год старше. Я вздрогнула: на голове паренька красовалась вязаная шапочка, а в руках он держал игрушечный грузовик. И головной убор, и машинка были как две капли воды похожи на те, что Лена, внучка Зинаиды Семеновны, случайно обнаружила в шкафу. На шапчонке было небольшое темное пятнышко, а у самосвальчика не хватало колеса. Мне стало не по себе. Таинственным образом вещи со старого снимка «ожили» и перебрались в квартиру Зинаиды Семеновны.

В конце концов я добралась до заключительного портрета, явно сделанного в студии. Анечка, одетая в белое платье с воланами, сидела на банкетке, чинно сложив руки на коленях. Один из ее пальчиков украшало старинное кольцо с большим прозрачным бриллиантом, окруженным более мелкими, темными камнями. Волосы ребенка завили тугими локонами, а на ногах красовались лаковые лодочки на довольно высокой шпильке. Если учесть, что снимок был сделан много лет назад, то становится понятно: Анечку нещадно баловали. В те годы детей не водили в парикмахерскую на укладку, не украшали ювелирными изделиями и не разрешали щеголять на каблуках.

– Аааняяя, – протянул Ким Ефимович и зарыдал.

Я испугалась и кинулась искать Яну. Сиделка была в спальне, узнав о случившемся, она схватила какое-то лекарство и поспешила в гостиную.

После того как Ким Ефимович был успокоен, умыт, напоен в неплановом порядке чаем и снова усажен в гостиной, Яна с укоризной сказала:

– Зачем вы дали ему альбом?

Я попыталась оправдаться:

– Он сам попросил. Дед, оказывается, соображает.

Сиделка покосилась на Бусыгина.

– Моментами да. Ладно, раз Ким Ефимович задремал, расскажу. У него была внучка, Анечка. Девочка лет в двенадцать стала жертвой педофила. За пару дней до трагического происшествия дедушка отвел ее фотографироваться в студию, он хотел, чтобы внучку-красавицу сняли в кино, и собрался передать портфолио на Мосфильм, но не успел. Анечку он очень любил! Видели у нее на пальце кольцо?

– Не детское украшение, – отметила я.

Яна кивнула.

– Бусыгины никогда, как я понимаю, не бедствовали. Ким Ефимович был генералом, баловал жену, покупал ей украшения. Это кольцо он супруге из Питера привез, там в прежние времена в скупках можно было найти очень ценные вещи. Ане очень нравился перстенек, вот дедушка и запечатлел ее с ним.

Я встала, раскрыла альбом и внимательно изучила снимок.

– Где сейчас эта вещица?

Яна понизила голос до шепота:

– Тут, знаете, трагедия. В день, когда Аню похитили, она без спроса взяла перстень и отправилась с ним в кино. Глупая девочка решила пофорсить, не понимала, что привлечет внимание грабителей. Бабушка не сразу хватилась пропажи, когда девочку убили, ей не до брюликов было. Маньяка поймали и осудили, и лишь после того, как приговор привели в исполнение, бабушка вспомнила об украшениях. Глядь, а кольца нет. Только тогда внук Аник признался: Аня ушла в кино с перстнем. Мальчик боялся сказать об этом раньше, не хотел, чтобы ему еще и за драгоценность досталось.