Дарья Донцова - Клетчатая зебра

Яна сунула мне листок, я начала читать убористый текст.

«7.00 – подъем, умывание. 8.00—9.00 – завтрак. 10.00–11.00 – занятия с логопедом по развитию речи. 12.00–13.00 – прогулка по саду. 13.30–14.30 – обед. 15.00–17.00 – дневной сон. 17.00 – полдник. 17.30–18.30 – занятия лечебной физкультурой. 19.00–20.00 – чтение газет, книг, просмотр TV-программ. 21.00 – отход ко сну. Внимание – время приема лекарств в расписании на кухне».

– Впечатляет, – вздохнула я. И, не удержавшись, добавила: – Похоже, вы постоянно тормошите Кима Ефимовича, у бедняги нет ни минуты покоя.

– Пожилых людей надо занимать, как детей, – строго заметила Яна, – тогда они счастливы. Можете спокойно уезжать, у нас полный порядок.

– Знаете, что странно? – ласково пропела я.

– Где? – не поняла Яна.

– Здесь, в этих роскошных апартаментах. Как правило, старики очень любопытны. Едва в доме раздастся звонок, как бабушка или дедушка начинают суетиться, интересоваться, кто заглянул на огонек, спешат в прихожую. Мы с вами беседуем уже минут пять, но из глубины квартиры не доносится ни малейшего шума. Ким Ефимович сидит с кляпом во рту?

– Глупое предположение, – покраснела Яна. – Ким Ефимович только что завершил занятия с инструктором по ходьбе и сейчас отдыхает в кресле.

– Сначала меня пытались притормозить на рецепшен, – не обращая внимания на ее слова, продолжала я, – теперь вы загородили своим телом дверь, поете о великолепном обслуживании Кима Ефимовича, но к нему не впускаете. Хорошо, я покину пансионат, но прямиком отсюда отправлюсь в милицию.

Яна вздернула бровь.

– Пожалуйста, идите в гостиную, Ким Ефимович там.

Тщательно скрывая ликование, я почти пробежала по короткому коридору и очутилась в уютной квадратной комнате, обставленной добротной мебелью. Кто-то очень постарался воссоздать интерьер, в котором, очевидно, Бусыгин жил ранее. Стены украшали многочисленные фотографии, на столе лежали книги и газеты, на буфете теснились милые безделушки, а в кресле, укутанный, несмотря на теплую июньскую погоду, шерстяным пледом, сидел худой старик, молча глядевший в телевизор, на экране которого выясняли отношения мультипликационные заяц и волк.

– Здравствуйте, Ким Ефимович, – сказала я.

Дед не пошевелился. Я решила, что Бусыгин плохо слышит, и предприняла вторую попытку завладеть его вниманием.

– Добрый вечер, Ким Ефимович!

И снова ноль эмоций. Я повернулась к Яне:

– Он глухой?

Сиделка коротко ответила:

– Нет, слышит хорошо.

– А почему тогда не отвечает? – растерялась я.

– Подойдите ближе, – посоветовала девушка.

Я сделала два шага вперед и вздрогнула. Лицо Кима Ефимовича напоминало маску, нижняя губа его чуть отвисла, щеки и лоб застыли в неподвижности, а голубые тусклые глаза были пустыми. Ким Ефимович вряд ли понимал, что смотрит мультик, он не мог адекватно оценить происходящее.

– Восстанавливаем дедушку после инсульта, – вздохнула Яна. – Удивительный прогресс. Он ходит, пользуется туалетом, но речи почти нет. У нас бывают хорошие и плохие периоды. Вот в среду мы просто огурцом скакали, отлично реагировали и на логопеда, и на инструктора по ходьбе, живо общались, улыбались. А сегодня не наш день, он даже меня не воспринимает. Да вы садитесь! Может, Ким Ефимович и оживится, он иногда как из болота выныривает.

Мне понадобилась пара секунд, чтобы обрести самообладание и перейти к вопросам.

– Давно Ким Ефимович в таком тяжелом состоянии?

Яна обиделась.

– Ему стало намного лучше.

– Скажите, а где его паспорт?

Яна уперла руки в боки.

– Интересная заява! Зачем вам документ Бусыгина? Похоже, это мне надо обращаться в милицию.

– Нет причин для беспокойства, я не хотела вас нервировать, вот и прикинулась его родственницей. Разрешите представиться: сотрудник уголовного розыска Дарья Васильева, работаю в отделе у полковника Дегтярева Александра Михайловича, – заявила я.

– Ой… – попятилась Яна. – Что случилось?

Я постаралась составить речь на милицейском суахили.

– В ходе расследования нами был обнаружен факт использования основного документа Бусыгина с целью проникнуть в телецентр.

– Чего? – по-детски отреагировала Яна. – Не поняла.

Я отказалась от идеи общения при помощи служебных оборотов из речи ментов.

– В бюро пропусков телецентра «Останкино» был отмечен паспорт Кима Ефимовича. Бусыгин получил пропуск на съемку программы об экстрасенсах.

– Быть того не может! – энергично отвергла сей факт Яна. – Ему даже в сад спуститься тяжело.