Галина Куликова: Банановое убийство

Стас любил высоких глянцевых женщин с томными манерами. Запахом их духов были отмечены лучшие дни его жизни. Но теперь он должен был признать, что зеленоглазая произвела на него сильное впечатление. Впрочем, по его лицу нельзя было ни о чем догадаться.

Небритое и помятое, оно могло бы привлечь даму, пожалуй, только энергией. Однако сегодня был плохой день, энергия отсутствовала, а глаза напоминали глаза селедки, залежавшейся в рассоле.

— Я видел тело, — признался межу тем Сильвестр. — Полагаю, это типичный криминальный фокус. Убийство, замаскированное под самоубийство.

Он разговаривал низким голосом. Но на вкус Стаса, обертон был какой‑то слишком уж скрипучий. Пожалуй, такой голос ни с чем не спутаешь.

— При удачном для преступника стечении обстоятельств, — продолжал между тем его обладатель, — следов борьбы на теле не обнаружится. Вероятно, тут сыграл роль фактор внезапности. Врядли этот парень ожидал нападения на лестнице. Кстати, вы уже выяснили, кто он такой? Ну, тот, кто умер?

— Его фамилия Фофанов, — без колебаний сообщил Стас. — Андрей Фофанов. Никогда не слышали?

— Нет. — Его собеседник пожал плечами и обернулся к Майе. Та молча покачала головой. Дескать, тоже не слышала.

— Когда мы его нашли, он уже не дышал, — неожиданно добавила она. — Не слишком приятное зрелище.

— Так это вы его нашли? — Стас подобрался на своей табуретке и высоко поднял брови. — Интересно. А по моей информации, его обнаружил ваш сосед из двадцатой квартиры.

Старший лейтенант достал из кармана маленький блокнот, основательно послюнявил палец, перелистнул несколько страниц и зачитал:

— Иван Петрович Чепукин.

— Некоторым нравится быть в центре внимания, — повел бровью Сильвестр. Бровь была довольно лохматой и, как и челка, не желала лежать прямо. — Вчера мне пришлось выйти из дома. По делам. На обратном пути я наткнулся на труп. Вернее, мы наткнулись, — поправился он, зыркнув в сторону своей помощницы.

— Ходите пешком на шестой этаж. Это вы так тренируетесь, что ли? — уточнил Стас, сообразив, что напал на золотую жилу.

— Приходится ходить, — сварливо проговорил Сильвестр. — В лифте то и дело ездит всякая дрянь.

— Он имеет в виду собак, — подсказала Майя, решив, что если старший лейтенант пользовался лифтом, он может обидеться.

— Разве ты работаешь у меня переводчицей? — не оборачиваясь, спросил ее босс.

В ответ Майя только фыркнула. Было непохоже, что замечание ее хоть как‑то задело.

— Вы трогали тело? — задал следующий вопрос Стас, глядя на Бессонова в упор.

— Нет.

— Но ведь с лету нельзя было определить, труп перед вами или не труп. Пульс‑то наверняка щупали.

— Не щупал. Только наклонился пониже, чтобы послушать дыхание.

— Вот если бы Чепукин его нашел, — встряла Майя, — уж он бы все пощупал. Поэтому вам радоваться надо, что это был именно Сильвестр Семенович.

— Я ужасно радуюсь, — заметил Стас, не отрывая взгляда от своего визави.

— Полагаю, вы силитесь понять, почему я решил, что вашего Фофанова убили?

Стас хотел было возразить, что это вовсе не «его Фофанов». Ему вообще не нравился менторский тон, который он обычно пресекал коротким ударом справа. Однако в данном случае выгоднее было промолчать, и он только хрюкнул, сделав большой глоток чая. Чай, кстати, был светло‑желтый и горький. Гадость, а не чай. Даже странно, если учесть, что хозяин доставал его из очень красивой коробки. По всей видимости, это дорогая гадость.

Приняв молчание за знак согласия, Сильвестр между тем продолжал:

— На его лице я заметил следы побелки. А точнее, на правой скуле и на лбу под волосами.

— Представьте, что вы теряете равновесие на лестнице, — парировал Стас. — Хватаетесь руками за что попало. Стены в подъезде покрашены до половины, дальше все побелено. Вот он и…

— Я осмотрел его руки. На них не было и следа побелки.

— И что это, по‑вашему, значит? — воинственно спросил лейтенант.

— Это значит, что убийца опирался рукой о стену и испачкался. Потом он сильно толкнул свою жертву. И сделал это вот так.

Сильвестр растопырил пальцы и приблизил их к самому носу оперативника. Как будто хотел положить раскрытую ладонь на его лицо. Тот даже не шевельнулся.

— Представляете, — продолжал Бессонов, — вы падаете с высоты собственного роста головой на бетонное ребро ступеньки.

— Очень хорошо представляю. Но это всего лишь ваши домыслы. Фофанова мог испачкать вовсе не убийца. Может быть, парень сам испачкался, когда только вошел в подъезд, потом достал платок, вытер руки и пошел дальше. А на лестнице лежала банановая кожура…