Галина Куликова - Клубничное убийство

— Тогда чего вам надо? — удивился Сильвестр.

— Главное, что меня волнует, — как? Как вы заподозрили Клебовникова? У нас была одна и та же информация, и мы шли практически ноздря в ноздрю! Я уже готов был набросить петлю на шею Аршанскому и тут… нате вам! Вы говорите, что это Клебовников. Клебовников! Который сотрудничал и дал нам в руки кучу улик!

— Хотите знать, почему я его заподозрил? — усмехнулся Сильвестр.

— Нет, давайте по порядку, — потребовала Майя. — Стас уже почти все знает, у него в картонных папках материалы накапливаются. А я ничего не знаю! Так нечестно.

Сильвестр потребовал, чтобы они убрали со стола грязную посуду и принесли ему чаю. Они повиновались и в четыре руки навели порядок. Только после этого он приступил к повествованию.

— Итак, все началось восемь лет назад. Клебовников был женат на прелестной женщине, Тане Жемчужниковой, и все у них шло прекрасно. Но потом жена изменилась. Она стала странно себя вести, часто плакала, уходила по вечерам из дому. А однажды исчезла совсем. Представляете себе состояние мужа? Он не знал, что с ней случилось, и все восемь лет сходил с ума, надеясь разгадать тайну ее исчезновения.

— А милиция? — спросила Майя.

— Что милиция? — грубо вмешался Половцев. — У нас в штате Эркюль Пуаро не числится. Делаем, что положено…

— Да не перебивайте вы, Стас! Со своей милицией…

— Она не моя, она общая.

— Короче говоря, все годы Клебовников ничего не знает о судьбе своей жены. И вот спустя восемь лет у него умирает мать. В ее вещах он находит адресованное ему письмо, содержание которого не может не шокировать. Оказывается, его жена не пропала без вести. Она покончила с собой. Вернее, собиралась это сделать. Уходя из дому, она оставила предсмертную записку. Но мать Клебовникова, зная, что сына раздавит ее смерть, предпочла эту записку спрятать. Пусть лучше сын думает, что жена исчезла. Так остается хоть какая‑то надежда… Эта надежда, мол, и даст ему силы жить.

— И что было в записке жены? — снова встряла Майя. — Почему Таня решила покончить с собой?

— Из‑за несчастной любви, разумеется, — буркнул Стас. — Женщины занимаются этим круглогодично. Кого мы только не снимаем с карнизов — и школьниц, и домохозяек. «Он меня бросил!» И сразу топиться, вешаться, травиться таблетками… Какой‑то кошмар.

Майя посмотрела на Стаса взглядом разбуженного крокодила и снова повернулась к шефу. Сильвестр, в отличие от нее, реагировал на эмоциональные выплески старшего лейтенанта совершенно спокойно.

— Представьте себе сегодняшнего Клебовникова, — продолжал он. — В руки ему попадает информация, которая буквально взрывает его мир. Оказывается, восемь лет назад жена его разлюбила. Мало того, она собиралась уйти к другому. И этот другой — не просто какой‑то тип из соседнего подъезда, а известный на всю страну актер Игорь Аршанский.

— Я так и знала, — пробормотала Майя. — Этот мужчина слишком хорош для того, чтобы жить вдали от ураганов.

— Не будь такой наивной, — рассердился Сильвестр. — Ты думаешь, этот святой человек страдал из‑за того, что разбивал жизнь молоденьких девушек?

— Как бы не так! — снова встрял Половцев.

— Он постоянно заводил интрижки, обещал жертвам развестись с женой и создать с ними счастливую семью, но когда доходило до дела, немедленно рвал отношения. Если случался экстрим, звал на помощь супругу. Она устраивала дикую сцену и так запугивала бедняжку, что та не чаяла убраться восвояси. У Аршанских была договоренность поддерживать друг друга в том случае, когда интрижки начинали угрожать карьере, налаженному быту. У них даже специальный сценарий был разработан — как без особых потерь избавиться от очередной «невесты». Уборщица Зинаида, кстати, многое знала. Только не догадывалась, что все эти трюки супругов имеют отношение к убийствам в редакции.

Итак, из найденного в вещах матери письма Клебовников узнает, что жена решила его бросить ради Аршанского. Дело было под Новый год. Я имею в виду — восемь лет назад. Счастливая парочка собиралась пить шампанское и целоваться под елкой. Таня купила своему дорогому возлюбленному старинную елочную игрушку — кота в сапогах, — в честь его первой театральной роли. Эту игрушку вместе с чеками из антикварного магазина она потом оставила рядом с запиской. Мать забрала и эту игрушку тоже. Потому что в ней была открытка, все объяснявшая. «Моему любимому Котенку в сапогах! Уверена, что твоя первая роль была бесподобной. Ты все делаешь бесподобно».