Наталья Александрова - Много шума из косметички

Деревня Лисино была не такой уж большой, чтобы ей полагался собственный участковый. Васильич приезжал сюда по делам или просто навестить сестру.

– Здорово, Николаевна! – поприветствовал он Надежду. – Чего это у тебя?

– Да вот, часы дядя Паша продает, – ответила Надежда, сама уже не радуясь тому, что заварила всю эту кашу. – Извини, Никитична, не хотела. Думала, дядя Паша опять что-то из дому уволок…

– Тьфу! – сплюнула Марья Никитична. – Вот одни неприятности от этих городских! Понаехали тут! Кто тебя просил в чужие дела лезть? Мы бы с Пашей сами по-семейному разобрались, а теперь… – Она махнула рукой и двинулась к дому.

– Постой, Маруся! – строгим окриком остановил ее Васильич, который внимательно разглядывал часы. – Постой. Объясни-ка мне, откуда эта вещица взялась и как к тебе попала.

Сам виновник переполоха дядя Паша стоял с вытянутой и несчастной физиономией. Он еще не вполне осознал, что происходит, но ясно понял одно – денег на выпивку ему сегодня не достанется.

– Ничего не знаю! – раздраженно отрезала Мария Никитична. – Вот с ним разбирайся! – И она прокурорским жестом показала на своего беспутного мужа.

– И разберусь, – заверил ее детектив, – непременно разберусь! Пойдемте-ка в дом, а то тут скоро вся деревня соберется!

Действительно, вокруг уже появлялись любопытные, не только люди, но и собаки, которым всегда и до всего есть дело, кроме того, в ближайших к месту действия домах приподнялись занавески, из-за которых кто-то с живейшим интересом наблюдал за происходящим.

Дядя Паша попытался ускользнуть, но опытный Васильич эту попытку пресек и поволок героя дня к крыльцу. Расстроенная и обозленная Марья Никитична пошла сама. И Надежда Николаевна увязалась следом на правах участника событий и старой знакомой Васильича.

– Ноги вытирайте! – мрачно проговорила Марья Никитична, впуская в дом незваных гостей.

– Вытрем, Никитична, непременно вытрем! – заверил ее полицейский и действительно несколько минут старательно шаркал сапогами по домотканому половику.

Наконец он прошел в горницу и уселся на табуретку возле стола. Затем оглядел хозяев, положил на стол часы и строго произнес:

– Итак?

– Ничего не знаю! – отрезала Марья Никитична. – У него часы нашли, его и спрашивайте!

– Как это ты не знаешь, Маруся? – заныл дядя Паша. – Это же ты у меня энти часики отняла и спрятала! А я у тебя по-хорошему просил пятьсот рублей, чтобы здоровье поправить, а ты не дала… А тут я их и нашел в банке с крупой…

– Тьфу, дурак! – плюнула Марья Никитична. – Последние мозги пропил, ничего на старость не оставил!

– Отношения будете потом выяснять, в свободное время! – прикрикнул на супругов Иван Васильевич. – А сейчас выкладывайте все как есть, иначе оформлю кражу вещественных доказательств с особым цинизмом и отягчающими обстоятельствами.

– Какая кража? – заблажил дядя Паша. – Почему кража? Когда она уже мертвая была и даже вся обгорелая!

– Совсем кретин! – констатировала Марья Никитична. – Малышка, корова моя, и та умнее будет!

– Она? – Полицейский ухватился за нужное слово. – Кто такая она? Давай-ка подробно и обстоятельно.

Дядя Паша попытался отпираться, но Иван Васильевич припер его к стенке, и несчастный алкаш постепенно выложил историю злополучных часов.

Дело было примерно год назад.

Неподалеку отсюда, возле деревни Ясенево, произошла авария – машина не вписалась в поворот, свалилась в овраг и сгорела. Вместе с машиной сгорела молодая женщина, которая была за рулем. По марке и номеру машины установили имя потерпевшей, связались с ее мужем. Муж примчался, опознал жену и после необходимых следственных мероприятий забрал тело в город, чтобы похоронить.

Разумеется, все эти события были Ивану Васильевичу хорошо известны. Не знал он только того, что дядя Паша по случайному совпадению первым оказался на месте аварии и подошел к обгоревшей машине.

– Я, это, – проговорил он неуверенно, – посмотреть хотел, может, она еще живая… Может, ей еще того, помочь нужно…

Полицейский смотрел на алкаша недоверчиво, но не перебивал, чтобы не сбить его с мысли.

– Посмотрел, – а она не то что мертвая, а прямо обгорелая, что твоя головешка! И вещи, которые, значит, в машине были, тоже все обгорели, – добавил он с явным сожалением.

– А как насчет часов? – не выдержал Иван Васильевич, когда молчание затянулось.

– Я ее, значит, повернул на всякий случай, – продолжал дядя Паша, – а у нее, значит, левая рука подогнута была и не так обгорела. И на этой руке как раз и были часики. Стало быть, я их и прибрал – мало ли, думаю, как бы чего не вышло. Люди ведь, Васильич, всякие бывают, мы-то с тобой знаем…