Елена Логунова: Круговорот парней в природе

– Кто придумает, как спасти японцев, получит отпуск в августе! – объявила мудрая женщина.

– Полный отпуск? – не спеша верить в сказанное, уточнила я.

По рассказам наших департаментских старожилов, отпуск в августе – это небывалое счастье. В сентябре у нас в крае проводится серьезный международный форум, за организацию которого отвечает наша служба, так что за два месяца до этого глобального мероприятия в департаменте объявляется всеобщая мобилизация. Мы переходим на осадное положение, а все отпуска и увольнительные отменяются как факт.

Поскольку я очень люблю отдыхать на море именно в последний летний месяц, страшные рассказы более опытных коллег о ежегодном «черном августе» мне очень не нравились. Я даже подумывала, не уволиться ли мне заранее, еще в июле. Конечно, я понимала, что это ужасно огорчит дедушку, но эгоистично полагала, что дедулино огорчение не идет ни в какое сравнение с моим собственным. Я же отсутствие летнего отпуска просто не переживу!

– Как же их спасти? – я задумалась и прислушалась к своему внутреннему голосу.

Точнее, к голосам. Их у меня два. Один принадлежит нахальной и дерзкой сущности по имени Тяпа, а второй – воплощению скромности и застенчивости Нюне. Сразу объясню, что это за чудо такое, чтобы никто не счел меня ненормальной.

В детстве я была тихой послушной малышкой, настоящей пай-девочкой, о какой мечтают все родители. Вот и мои тоже мечтали, и я не посмела обмануть их ожидания. Так в моей душе поселилась Нюня. Однако быть тихоней-недотрогой совсем не весело, поэтому втайне от папочки и мамочки я придумала себе подружку – отважную до дерзости авантюристку Тяпу. Со временем Нюня и Тяпа стали казаться мне такими же реальными, как благовоспитанному Малышу из сказки Астрид Линдгрен – его разбитной дружок Карлсон. Я научилась понимать, чего хочет каждая из них, и дипломатично учитывать желания обеих. А как же иначе? Каждая из них – это я, хотя Я больше, чем Тяпа плюс Нюня. Я Таня.

Обычно две мои половинки слиты воедино, но в критические моменты они разделяются, и тогда мы можем устроить военный совет. К таким внутренним конференциям я давно привыкла и нахожу их удобными и полезными.

Вот и на этот раз три головы сработали лучше, чем одна.

– Раздать японцам лыжи и пусть катятся! – с ходу предложила грубиянка Тяпа.

– Чтобы раздать японцам лыжи, нужно сначала доставить им эти лыжи, – с интонациями Шарика из мультика про Простоквашино возразила ей Нюня.

– Так почему бы их не доставить? – Тяпа, как обычно, заупрямилась. – Если в снегу застрял здоровенный неуклюжий автобус, это не значит, что там застрянет любой другой транспорт!

– Послушайте! – трепетная интеллектуалка Нюня мгновенно воодушевилась и с намеком вольно процитировала Пушкина: – Не пора ли в санки кобылку резвую запречь?

– Нет уж, жизнью кобылки мы рисковать не будем! – не согласилась с ней Тяпа. Она девица дерзкая и колючая, но животных любит. – Говоря о другом транспорте, я имела в виду главным образом бульдозеры, танки и вездеходы.

– Конечно, вездеходы! – обрадованно вскричала я. – Как я сразу не сообразила! Надо позвонить Ларри!

– Кто такой Ларри? – закономерно заинтересовались мои коллеги.

– Ларри – это Илларион Мухачев, отец-основатель «Айрон Хорз».

– А что такое «Ай…»?

– «Айрон Хорз» – или «Стальной конь» – это клуб любителей джипинга!

– Джипинга? Кажется, это именно то, что надо! – неуверенно улыбнулся Лешка.

Георгий Бондарев по кличке Гиббон угрюмо пил водку и закусывал ее собственноручно порубленной селедкой. Глядя на то, что сделал с несчастной рыбиной свирепый Гиббон, Игорь Владимирович Коржиков преисполнялся все более дурных предчувствий. Внутренний голос подсказывал ему, что Жора сожрет его, как ту селедку, и даже косточки не выплюнет. Пять лет работы в легальном бизнесе визуально сделали из Гиббона человека, но под сшитым на заказ модным костюмом и сорочкой ручной работы скрывалось все то же дикое волосатое существо, не дотягивающее до Хомо Сапиенс по целому ряду принципиальных позиций. Совокупная длина мозговых извилин Гиббона была гораздо меньше, чем самая короткая из ветвей родословного дерева потомственного интеллигента Коржикова. Тем не менее главным в тандеме был именно Жора. Грубая сила в очередной раз восторжествовала над тонким интеллектом.

– Пять кило рыжья! – горестно стонал Гиббон, роняя изо рта колечки репчатого лука вперемежку с совершенно непечатными ругательствами, из коих примерно треть была адресована Игорю Владимировичу, а остальное – неизвестным грабителям.