Елена Логунова: Круговорот парней в природе

– Позвони в Новороссийск и узнай, как там дела, – посоветовала я расстроенному Лешке.

– В центре Новороссийска произошел взрыв. На воздух взлетел автомобиль, припаркованный на набережной! – с готовностью подсказал радиокомментатор.

Я быстро выключила приемник, чтобы он не нагнетал панику.

– Новороссийск остался без света и связи. Я звонил на мобильники Сэму и Гавриле – они недоступны, – устало ответил коллега. – Наверное, наш автобус застрял в горах, в зоне недоступности.

– Можно, я скажу? – Танечка поднялу руку, как дисциплинированная школьница. – Я видела, у японцев есть спутниковые телефоны! То есть у них, в отличие от Дениса и Гаврика, нет проблем со связью.

– Отлично! – горько сказал Лешка. – Значит, ничто не сможет помешать им позвонить на родину и ославить наш милый край на всю Страну восходящего солнца!

– Конфуз, – в меру сочувственно сказала я, не особенно переживая.

Я на поприще укрепления международных отношений работаю всего три месяца и еще не почувствовала своей неразрывной связи с департаментскими делами. Если честно, я вообще чувствую себя тут пятым колесом в санном поезде. На теплое местечко в департамент меня пристроил любящий дедушка – депутат Законодательного собрания края. А я, в отличие от дедушки, никогда не считала госслужбу наилучшим поприщем для применения своих талантов.

– Это не конфуз, Татьяна, это международный скандал! – веско поправил меня Алекс.

Мы немного помолчали, осмысливая масштабы бедствия. Я лично думала, что Лешка, по своему обыкновению, драматизирует ситуацию, но оставила эти мысли при себе. Поскольку я в департаменте без году неделя, мое видение ситуации частенько отличается от точки зрения старожилов. Как правило, мой взгляд грешит излишним оптимизмом.

– Японцев надо спасать, – заявила Татьяна Петровна.

– Надо, – незамедлительно согласился Лешка. – А как?

– Давайте позвоним спасателям, – робко предложила Танечка. – Пусть они эвакуируют японцев с перевала по воздуху.

– Вертолет в такую погоду не поднимут, – возразил Лешка.

В этот момент коммуникатор, забытый им на столе завсекши, дико взвыл, завибрировал, с поразительной живостью пополз по лакированной столешнице и бухнулся с нее вниз, как бескрылый жук-самоубийца. Скарабей-камикадзе.

– Да, я слушаю! – вскричал Лешка, проворно выудив суицидальный мобильник из мусорной корзины.

Аппарат исторг из себя серию звуков, сложившихся в мелодичную, но непонятную фразу вроде «Хасю-масю сана-мана хо!».

– Хо, хо, – осторожно согласился Лешка. И озабоченно спросил на вполне убедительном псевдояпонском: – Хо-то э-то?

– Леха, твою дивизию, это я, Сэм! – на чистом русском взревел телефон. – Я одолжил спутниковый телефон у господина Хировато. Леха, атас, кирдык, хана нам!

– Сема знает японский? – шепотом спросила у меня впечатленная Танечка.

– Такой «японский» и я неплохо знаю, – пробормотала я, встревоженно прислушиваясь к разговору коллег.

– Нам хана! – продолжал орать самозванный «японист» Семен Кочерыжкин.

Куда только подевались безупречные манеры потомственного дипломата? Семино отменное воспитание в данной эмоциональной беседе никак себя не проявило.

– Мы застряли! Справа скала, слева пропасть, сверху и снизу снег, посередине – наш автобус, обычный «Икарус» без сортира и бойлера, и в нем двенадцать японцев, которые хотят есть, спать и писать в теплом помещении! – отчаянно голосил Сэм. – А с теплым помещением тоже напряг, потому что через час у нас закончится бензин, через два часа стемнеет, за бортом минус восемь, температура продолжает падать, и к утру вы получите пятнадцать хладных трупов!

– Пятнадцать – это вместе с Семой, переводчиком и водителем Славой, – машинально подсчитала дотошная Татьяна Петровна.

– Семен драматизирует, – осмелилась предположить я.

– Хочешь это проверить? – огрызнулся Лешка.

Ставить такой опасный эксперимент никому не хотелось, и мы не знали, что делать. Старшей по званию в отсутствие начальника департамента, находящегося в служебной командировке в Китае, и начальника отдела Семена, застрявшего в заснеженных горах вкупе с невезучими японцами, осталась заведующая нашей секцией. Взгляды присутствующих устремились на Татьяну Петровну. Осознав всю ответственность, она сухо кашлянула, пристально посмотрела на пресс-папье в виде хрустального куба, и этот магический кристалл чудесным образом подсказал ей небанальный ход.