Елена Логунова: Суперклей для разбитого сердца

Это прозвучало так, словно мое семейство забаллотировало Хомкина после дегустации. Я кровожадно усмехнулась, представив хорошо прожаренного Хомкина, украшенного розетками из овощей и с печеным яблоком во рту… Выглядит не слишком аппетитно.

– Попробуй-ка это! – сказал папуля, подсовывая мне под локоть тарелочку с чем-то гораздо более симпатичным, чем жареный Хомкин.

Я почувствовала, что мое горе отступает. Оно, конечно, еще вернется, но не раньше, чем я съем весь папулин пломбир!

Я взяла серебряную ложечку и сосредоточилась на этом процессе.

У земляничного пломбира был приятный вкус с легкой кислинкой, а миндальный чуточку горчил, но это не помешало мне съесть оба шарика и даже тщательно подобрать подтаявшее мороженое ложечкой.

– Умм! – Я на секундочку закрыла глаза, потом снова открыла их и деловито перевернула креманку.

В вазочке еще оставались два шарика: фисташковый и шоколадный, и останавливаться я не собиралась.

– Как ты можешь столько есть? – скривил губы Зяма.

Это означало, что сам Зямочка уже до такой степени объелся папулиной курочкой с африканской ботвой, что на мороженое у него просто нет сил.

– Я не ем, а провожу сравнительную дегустацию, – добродушно ответила я. – Выясняю, какое мороженое вкуснее, чтобы в следующий раз взять полную порцию.

– Ну, с добавкой ты не задержишься, правда? – Зяма иронично посмотрел на меня поверх чайной чашки и, неожиданно подобрев, объявил:

– Дорогие мои, хочу поделиться с вами своей радостью. Представьте, я наконец-то нашел Хельгу!

Я задержала во рту комочек мороженого. Не для того, чтобы лучше прочувствовать вкус уже протестированного мной земляничного пломбира, а чтобы не ляпнуть чего лишнего. Понятия не имела, что Зяма ищет какую-то Хельгу! Да кто она такая?

– Я долго искал ее, – в ответ на мой невысказанный вопрос признался брат. – Последние три месяца Хельга была моей розовой мечтой!

Я немного огорчилась. До сих пор у меня были все основания считать, что идеалом женщины для братца являюсь я сама. Во всяком случае, Зяма не раз говорил, что был бы рад, если бы я приходилась ему не сестрой, а женой. Мол, с супругой он всегда мог бы развестись, а родная сестра – это, увы, пожизненное наказание. Я всегда думала, что за грубостью Зяма скрывает свое восхищение моими многочисленными незаурядными достоинствами. А тут вдруг какая-то Хельга!

Интересно, как она выглядит? Если судить по имени, это должна быть долговязая блондинка, шведка или датчанка, голубоглазая дылда типа Умы Турман или Бриджит Нильсен. Я вообразила себе белокурую девицу гренадерского роста, в шерстяном свитере с оленями, с лыжными палками в руках и снегоступами на ногах. Боже, что могло понравиться Зяме в такой вульгарной особе? Я гораздо интереснее! Правда, не очень похожа на Сольвейг и вовсе не умею ходить на лыжах. Но рост у меня для женщины вполне приличный – сто семьдесят пять сантиметров, к тому же совсем недавно я в очередной раз перекрасила волосы и стала блондинкой.

– Эта Хельга – она из Скандинавии? – спросил папуля, повязывая непромокаемый передник и перемещаясь к мойке, забитой грязной посудой.

– Из Германии, – ответил Зяма, передав папе еще одну немытую чашку – свою собственную. – И в полной мере обладает всеми немецкими достоинствами!

«Значит, эта Хельга вкусно готовит, фанатично наводит порядок в доме, дрессирует многочисленных детей и истово молится в кирхе», – подумала я и еще больше приуныла. У меня пока нет детей, я не набожна, не слишком аккуратна, а приготовлением пищи в нашем доме занимается исключительно папуля. Да, на настоящую арийку я не тяну!

– А как она выглядит? – не без ревности спросила я братца.

– Выглядит она превосходно! – Зяма мечтательно прищурился. – Представьте: вся такая шоколадная, стекла в золоте, и для своих лет замечательно сохранилась!

Я тихо охнула. Выходит, тайная мечта моего брата – пожилая мулатка-очкарик?! Я уже открыла рот для вопроса, но папа меня опередил.

– Сколько ей лет, ты сказал? – громко, перекрикивая шум льющейся воды, спросил он Зяму.

– Разве я говорил? Что-то около тридцати, – Зяма потихоньку подтащил к себе забытую мной креманку с остатками мороженого.

Я на этот разбой не обратила внимания. Стало быть, его возлюбленная мулатка еще далеко не старушка…

– Мне ее долго не отдавали, потому что какой-то другой парень обещал дать больше, но я твердо решил, что заполучу ее во что бы то ни стало! – уплетая мой пломбир, трещал разговорившийся Зяма.