Дмитрий Щеглов - Наследник мухи Цеце

Растерявшаяся сначала Данилина бабка, наконец, пришла в себя.

– Ты милая, кто будешь, чтобы решать такие вопросы?

Банту не соизмерив хорошо, весомость срывающихся с ее губ слов, заявила:

– Если у него нету матери, я ему заменю настоящую мать.

Теперь четыре старушки загалдели в один голос.

– Это как же нам понять?

– Ты ему, какая мать?

– Ты его в какую банду собираешься забрать?

– Говоришь, ты принцесса?

– Цеце! – сдуру ляпнул Данила, вспомнив Вадькино представление.

Разговора не получалось. Данила суетился, стараясь наладить хоть какой контакт и старался обозначить свой новый статус члена непонятно какой королевской семьи. Древние старухи исподтишка крестились, а самая продвинутая сделала научное открытие:

– Если бы ты была ему мать, то он должен был быть мулатом. Шоколадным!

– О господи Исусе!

– Милицию надо вызвать!

Вот чего Данила совсем не хотел, так это милиции. Он рассвирепел и погнал старух со двора.

– Идите! Идите старые по домам, неча чужому счастью завидовать.

Обстановка немного разрядилась. Данилина бабка без посторонней поддержки присмирела и отдала инициативу в руки приехавшей королевы. Данила приказал бабке ставить самовар, а сам, по просьбе гостьи стал показывать свое хозяйство. В небольшом закутке стояла загнанная на ночь коза, в курятнике кудахтали куры, в загородке хрюкала свинья.

– А это наш сарай, – с гордостью сказал Данила, показывая на приземистое строение из почернелых бревен. Он распахнул ворота. Первое, что бросилось в глаза, так это надутая резиновая лодка, рядом пара бамбуковых удочек, и дареный спиннинг. Дальше стояла развернутая палатка. Когда Банту увидала эту снасть, у нее загорелись глаза.

– Это же лодка Владлена и его спиннинг, а это наша палатка, – обрадовано заявила она. – И давно они у тебя?

Я думал Данила скажет, с утра, а он по своей идиотской привычке привирать возьми и брякни:

– Да я уже и не помню, с год наверно, как он поселился здесь. Да, да, с год, если не больше! С лодки такие судаки попадаются!

Я обрадовался, что он хоть попал в тот временной промежуток, что был обозначен на паспортах лодки и палатки. А куплены они были в позапрошлом году. Банту перебила его:

– А еще ведерко должно было быть под золотую рыбку. Он брал его на рыбалку, как талисман. Всегда говорил, что без него рыбалка, не рыбалка. Неужели, потерял? Он тебе ведерко не передал вместе с лодкой?

Вот и выплыл интерес черной красавицы. Не в дом первым делом пошла, не в сад направилась, а стала выяснять судьбу загадочного ведра с колонками непонятных цифр. Нет господа хорошие, не надо принимать нас с Данилой за круглых идиотов. Мой дружок сориентировался мгновенно.

– Как не передал, передал!

От следующего вопроса много зависело. Если сейчас жемчужина Африки не прекратит расспросы, значит, действительно ведерко представляет для нее определенную ценность. А ведь, по хорошему говоря, к комплекту рыбацкого снаряжения, ведерко не должно иметь никакого отношения. Мало ли кто, что берет на рыбалку как талисман?

Чему должно быть сейчас уделено все ее внимание? Новым членам семьи: Даниле, бабке, все расспросы должны крутиться вокруг них, а не вокруг ведра. Ведерко, должно быть, так, мелкий, несущественный эпизод, штрих в разговоре и не более того. О нем вообще забыть надо. Следующий ее вопрос не рассеял наши подозрения, а наоборот усилил их.

– А я почему-то не вижу его. А так хотелось на него взглянуть!

Мой дружок под внешней простоватостью скрывал известную долю крестьянской хитрости. Его ответ, был продиктован дальновидной предусмотрительностью. Чтобы напрочь пресечь последующие расспросы, он заявил, что ведерко упало с борта лодки и затонуло.

– И никак его достать невозможно?

– Да кто ж его знает, там посередине озера глубоко.

Мы видели, как Банту искренне расстроилась. Она только и смогла вымолвить:

– Ты его специально утопил? А я ведь хорошо ныряю. Пока его не достанем, я отсюда не уеду!

В это время бабка пригласила всех в дом. Я откланялся. Пусть поговорят между собою. Завтра Данила и так доложит результаты.

Домой я возвращался расстроенный. Эта неправдоподобная история переворачивала жизнь не только моего самого лучшего друга, но касалась и меня. Я терял Данилу навсегда. Завтра определятся с ним, уедет он учиться за границу, и конец нашей дружбе. А даже если он вернется на следующий год на лето, то это будет совершенно другой человек, скроенный на западный манер.