Дарья Донцова - Инь, янь и всякая дрянь

– С каким Федором? – быстро спросила я.

– Миша, сын Крюковой, очень хулиганистый мальчик был. Я его хорошо знала и жалела. Без отца парень рос, вплотную им никто не занимался. Алла больше о чужих детях радела, сидела в лаборатории с утра до ночи, своего сына она по телефону воспитывала. Сколько раз я слышала, она позвонит и говорит: «Уроки сделал? Молодец. Поешь и спать ложись. Ну, не ной. Мама не на танцах, на работе сидит». В общем, стал Миша сиротой при живой матери. А вот летом, в каникулы, он здесь болтался. Дачу Алла не снимала, да и кто бы с мальчишкой в деревне сидел? Бабушек у нее не было, а у нас лес, парк, тут и покормят Мишу, и спать в корпусе уложат. Ох и проказничал он! Чистый басурман!

…Один раз, лет одиннадцать ему было, он матери скандал устроил, начал ногами топать.

– Мне тут играть не с кем! Вокруг одни идиоты, они даже разговаривают плохо, с тоски подохнуть можно. Лучше я в городской квартире останусь.

Алла стала упрашивать сына пожить на свежем воздухе и в конце концов предложила ему:

– Давай позовем кого-нибудь из твоих приятелей.

Вот так в интернате оказался еще и Федя, буквально смотревший в рот Мише и выполнявший все приказания друга. Парочка вовсю разбойничала.

Роза терпела, терпела, потом сказала Алле:

– Вели мальчишкам, чтобы прекратили!

– А что они такого делают? – изумилась та.

– Завернулись в простыни и ночью пугали детей из интерната; побили девочек из младшей группы; раскокали стекло в чулане. А еще не спят до часу ночи, выскальзывают из корпуса, ходят в лес, жгут костры, – перечисляла прегрешения мальчишек Роза.

– Вот пакостники! – возмутилась Алла. – Ну я им устрою!

– Лучше бы отправить Мишу в лагерь, – прямо намекнула кастелянша. – Он первый наших воспитанников обижать начал, а Федя у твоего охламона на побегушках.

– Хороших мест для детского отдыха не осталось, – возразила Алла. – Абы куда посылать его не хочу, там за школьниками не смотрят, а у нас спокойно.

Роза хотела было сказать, что интернат не предназначен для обеспечения летнего времяпрепровождения детей сотрудников, но сдержалась.

– Я их приструню, – пообещала Алла.

Но она не успела сдержать обещание – на следующий день Федор заболел, подростка увезли в больницу в бессознательном состоянии. Алла ходила сама не своя, Мишу отправила домой. Роза понимала, что в случившемся виноват сын Крюковой, но не знала деталей. Альберт тоже казался крайне озабоченным, а уж когда в лабораторию заявилась пара мужчин в штатском, и вовсе стало ясно: Миша натворил нечто из рук вон.

Крюкова вновь стала истеричной, кидалась без повода на сотрудников. Правда, кастеляншу не задевала. А Роза с изрядной долей злорадства следила за развитием событий.

«Ну ничего, – думала она, – скоро тебе, дорогуша, по рукам надают».

Но неожиданно Аллочка повеселела, а Альберт так и вовсе стал ходить с выражением счастья на лице.

Миша более в интернате не появлялся, и сестра-хозяйка с досадой поняла: Крюковой удалось замять неприятность. Скорей всего, ей помог любовник, у Альберта теперь было много связей. В интернате царила тишь да гладь, божья благодать. Ну а потом стряслась настоящая беда: арестовали Михаила.

Роза узнала о случившемся из газет. Незадолго до того, как информация выплеснулась на страницы прессы, Алла заболела и не пришла на работу. Сестра-хозяйка спросила у главврача:

– Что с Крюковой?

– Пневмония, – нервно ответил Альберт, – двустороннее крупозное воспаление.

– Ой, бедняжка! – искренне пожалела Аллу Роза. И из чистой вежливости прибавила: – А как там Миша? Один живет? Может, пока забрать его сюда, в интернат?

Альберт неожиданно побагровел.

– Он в порядке, – выдавил из себя главврач, – взрослый парень, нечего о нем беспокоиться.

Роза пожала плечами:

– Мое дело – предложить.

Спустя десять дней после беседы кастелянша, направляясь домой, купила в метро «Желтуху», села в вагон, развернула газету и чуть не упала от изумления. На полосе красовалась фотография Миши, и шла «шапка»: «Бедная девочка оказалась жестоким убийцей. Вся правда о подмосковном маньяке».

Не веря своим глазам, Роза принялась читать статью. Даже добравшись до последней точки, она осталась в глубочайшей уверенности: журналисты врут. Или тут какая-то ошибка. Сестра-хозяйка знала Мишу с раннего детства и все равно не могла поверить сообщению. Да, Крюков всегда был хулиганистым, обижал больных детей, бил стекла, жег костры, подчинил себе безропотного Федю, но сын Аллочки хорошо учился, посещал музыкальную школу… Он никак не мог быть человеком, хладнокровно перерезавшим горло невинным людям!