Дарья Донцова - Инь, янь и всякая дрянь

– Они стали очень дорогими.

– И что?

– Придется отказаться от лабораторных животных.

– С ума сошел? Это невозможно! Именно сейчас, когда остались последние шаги до открытия, грызуны необходимы.

– Знаю, но у меня нет денег.

– Мы не можем бросить научную работу, ради лекарства трудились не покладая рук многие годы! – завопила, забыв об осторожности, Алла. – Вспомни клятву, которую мы дали умирающему Сергею Семеновичу! Неужели забыл?

– Я все отлично помню, – вздохнул Альберт. – Но сейчас вопрос стоит так: либо макароны, либо грызуны. Я предпочитаю приобрести еду для детей.

– Им можно сократить порции, – предложила Алла.

– Не пори чушь, – рассердился главврач, – малыши и так получают минимум.

– А шефы? Они в курсе?

– У них дела еще хуже, чем у нас, начальство тасуется безостановочно. Вчера ездил к новому главному. Тот абсолютный солдафон. Никакие документы смотреть не стал, заявил: «Есть конкретные результаты? Можете произвести лекарство?» Я ему в ответ: «В науке так не бывает, на разработку препарата уходят десятилетия, требуются годы клинических испытаний!» Знаешь, как индюк отреагировал?

– Ну? – мрачно спросила Алла.

– Побарабанил пальцами по столу и отчеканил: «Нет уколов – нет денег. Вы там в потолок плюете, не первый год большие средства получаете. Приходите, когда появятся конкретные результаты. А сейчас, простите, средств на глупости нет».

– Долдон! – подскочила Алла.

– Я ему попытался растолковать суть дела, – устало сказал Альберт, – но его это не впечатлило. И я, похоже, совершил тактическую ошибку. В качестве одного из аргументов сказал: «Михаил Николаевич Лебедев считал наши исследования приоритетным направлением». А этот кретин как рявкнет: «Я не Михаил Николаевич, Лебедев на пенсии. Он развалил ведомство, а сам в кусты!» Короче, выгнал меня. Так что нет мышей и не будет.

Воцарилась тишина. Потом Алла предложила:

– Давай проколем курс Селезневой, а?

– С ума сошла! – отшатнулся Альберт. – Кто нам разрешит эксперименты на детях?

– Я уверена в успехе.

– Нет, нет!

– Не бойся.

– Никогда! – твердил главврач.

– Все будет прекрасно, мы сто раз проверили лекарство.

– Представляешь, что случится, если Селезневой станет хуже? – замахал руками Альберт. – Ну-ка вспомни, кто у нее отец… Нас убьют и закопают в лесу!

– Алик, – нежно пропела Аллочка, – ты трус. Вот Сергей Семенович был другим.

– Не уверен, что Катасонов решился бы на подобные испытания.

– Лекарство готово. И Селезневу я выбрала не случайно. Знаешь, почему хочу начать с нее?

– Нет, – устало ответил главврач.

– Ты правильно сказал: ее папенька человек с положением. И мы Олегу Ефремовичу даже намеком не обмолвимся. Просто начнем ставить уколы его дочери. Если будет видимый эффект, Олег Ефремович нам вагон мышей пригонит и детям продуктов достанет.

– Но… если… вдруг… не та реакция… и… Понимаешь?

– А мы тут при чем? – заморгала Алла. – Больная девочка была!

– Получается, мы ее принесем в жертву.

– Да, – кивнула Алла, – ради других детей. Я уверена в успехе! Селезнева станет почти нормальной. Алик, сама жизнь диктует изменения. Давай, пошли…

Главврач и Аллочка двинулись по тропинке в сторону корпуса. Роза нарезала укропа и побрела на кухню.

Через три месяца интернат получил большое количество банок с тушенкой, сухое молоко, мешки с мукой, яичный порошок. И Роза сообразила: Аллочка уломала-таки Альберта на не совсем законный эксперимент. Дело завершилось удачей, дети теперь не голодают.

С того самого дня в интернате более не было проблем с едой. Альберт начал выдавать продуктовую помощь и сотрудникам, Аллочка ходила с самым счастливым видом, в лаборатории в клетках вновь суетились мыши…

Роза замолчала и уставилась в окно.

– И что дальше? – поторопила я ее.

Кастелянша пару раз глубоко вздохнула.

– Я потом разобралась, чем они занимались. Сергей Семенович, святой человек, оставил после себя записи, Аллочке и Альберту удалось придумать какой-то препарат. Они его кололи детям, и дауны делались почти нормальными, начинали хорошо учиться, становились спокойнее. Ох, думаю, большие деньги главврач с Аллой с родителей получали! Да оно и ясно, человек последнее ради здоровья ребенка отдаст.

– Звучит фантастично, – с недоверием сказала я.

Роза скрестила руки на груди.

– Подробностей не знаю. Я в лабораторию не ходила, да и не понять мне в науке ничего. Но что-то они там нахимичили. А уж когда с Федором беда приключилась…