Дмитрий Леонтьев - Дипломатия греха

— Пускай шлет, — отмахнулся я. — Он не девица-белошвейка, ему такие концерты не в диковинку… Добре, большое дело сделали.

— Что-то сделали, но что — в толк не возьму. Вижу бесполезное барахтанье. Ты же умный опер, неужели ничего эффективней не придумал? Ведь пропадет парнишка, пока мы тут из пустого в порожнее переливаем…

— Именно этим я и занимаюсь, мой недальновидный друг, сказал я. Хочешь, поставлю свой сейф против твоей рясы, что в течение двух дней это дело закончится? Если, конечно, мои предположения верны и выбор стоит между директорами и Косаревым, а не предполагает участие третьего лица… В течение двух-трех дней кто-то из них поедет в места, лишенные «орбита без сахара» и «телевизора со сверхплоским экраном»…

— Я понимаю, что ты хочешь вывести их из равновесия и побудить к действию. Но подобные попытки подразумевают конкретное действие с их стороны, а я не вижу, что бы они могли предпринять такого, что… Ах, вон оно что! — неожиданно догадался он. — Тогда я подожду спорить с тобой… Я и впрямь упустил это звено из виду… Но это будет концом для Косарева, а не для них. Или у тебя есть какое-то предложение?

— Не какое-то, а то, которое придется тебе по душе… Как раз в твоем духе. Сделаем мы вот что…

Весь остаток этого дня и большая часть следующего прошли в ожидании. И наконец, около пяти часов вечера, в моем кабинете прозвучал долгожданный звонок.

— Хорошие новости, — сообщил довольный Сафонов. Не могу, правда, сказать, что они хороши для тебя, учитывая позицию, занятую тобой в этом деле, но в целом картина начинает проясняться. Только что в дежурную часть был анонимный звонок. Какой-то «доброжелатель» сообщил, что пистолет, из которого был убит Лоренс, спрятан у Косарева на квартире. На балконе, среди ветоши. Скорее всего, это один из его дружков, напуганный таким оборотом дела… Я выезжаю прямо сейчас. Хватаю понятых и выезжаю. Получается, ошибался ты, обеляя Косарева. Если пистолет окажется там — а я уверен, что звонок не розыгрыш, — чаша весов под тяжестью подобного доказательства резко пойдет вниз. И совсем не в его пользу… Дело, наконец, будет закончено.

— Хватка у тебя, Юра, прямо как у бульдога, — уважительно заметил я. — Да и фортуна к тебе благосклонна… Что ж, дерзай, хватай за хвост свою удачу. Чувствую: сегодня ты это дело доведешь до ума.

— Хотелось бы, — признался он весело. — Если есть время и желание — подъезжай. Ты на это дело немало сил потратил, мне помог, похищенную аппаратуру отыскав, значит, и при завершении поучаствовать захочешь.

— Дел у меня многовато, — задумался я. Ну да ладно… Выезжаю. Адрес у меня есть, на месте буду через полчаса. Я нажал на рычаг и тут же закрутил диск телефона, набирая заученный наизусть номер.

— Это Куницын, — сказал я в трубку, — позовите Разумовского… То есть отца Владимира… Андрей? Сафонов только что звонил. Им уже поступил сигнал. У тебя все в порядке? Отлично. Тебя не видели? Старик проинструктирован надежно? Теперь уходи оттуда. Жди меня с другой стороны дома. Выезжаю.

Дверь квартиры Косарева мне открыл Сафонов. Он был зол и мрачен. Молча, махнул мне рукой в глубь квартиры мол, проходи — и вновь устремился к стенному шкафу, от осмотра которого я оторвал его своим появлением.

— Изъяли? — простодушно спросил я. — С тебя по такому поводу проставка.

— Две проставки, — Сафонов вяло пошевелил висевшую в шкафу одежду и безнадежно махнул рукой, — Нет здесь ничего… Пусто, как в моем кошельке. Поймать бы этого шутника…

— А что говорит хозяин квартиры? Кивнул я на сидевшего, на кухне старика.

— Говорит, что с того дня, как его внука арестовали, никто не приходил, он ничего не видел, ничего не слышал, про пистолет не знает. Что он может сказать, когда дело его внука касается? Значит, опять все зависло… И не туда, и не сюда… Эх, не влез бы ты со своими затеями, у меня и сомнений бы не возникало. А теперь мечусь меж двух версий, не знаю, какую выбрать… Уф! — он устало опустился на свободный стул и посмотрел на старика. — Вы уж простите нас, Матвей Сергеевич. Мы были обязаны проверить сообщение, но оно оказалось ложным. Мы приносим вам свои извинения… Саша! Отпусти понятых.

Паренек лет двадцати в форме лейтенанта проводил понятых до дверей и замер, ожидая дальнейших распоряжений. Сафонов еще раз вздохнул и, гулко хлопнув себя по колену ладонью, поднялся. — Поехали в отдел. Только время зря потратили… Матвей Сергеевич, позволите воспользоваться вашим телефоном?